– Без этого обойдутся. Словесный портрет. А потом – старые связи, знакомства…
– За три года, что он у Раменкова работал, все его связи, знаете, куда упрятали?
– И он попадётся. Говорят, сколько веревочке ни виться…
Расплатившись, Иван Александрович заторопил Костю:
– Пора двигаться.
Их уже ожидали.
– Приказание выполнено, – доложил Семён, отдавая Пряхину сдачу.
Иван Александрович удовлетворённо кивнул.
– Слава богу. Послезавтра будем в Москве. Посадка на Внуковском или в Шереметьево, не уточняли?
Все аэродромы похожи, как братья. Разве что один понаряднее другого. Но на всех – стандартные взлётные дорожки из тяжёлых бетонных плит, одинаковые посадочные трапы и деловитые девушки-контролеры, тоже чем-то похожие одна на другую.
Усевшись в кресло, Пряхин блаженно сощурился и сказал:
– Уфф! Повезло, знаете, с билетами. Иной раз такое бывает!..
Костя считал, что ему не повезло, – Люда заняла место возле Ивана Александровича. С Костей её разделял проход между креслами. Всякие объяснения приходилось исключить.
Заглядывая вперёд, он решил хотя бы подготовить Семёна, чтобы после пересадки в Иркутске тот не вздумал мешать ему поговорить с девушкой.
– Понимаешь, обидно даже: чего она дуется на меня? Кажется, ничем не обидел. Думал, что в самолете поговорим, и я выясню, в чём дело. Так Иван Александрович рядом плюхнулся…
– Во-первых, – невольно улыбнулся Семён, – если уж говорить правду, так это Люда плюхнулась возле Ивана Александровича. Да и не дуется она вовсе. Мне кажется, просто не любит, когда перед ней рассыпаются.
– Ты это насчёт чего?
– Насчёт твоих цезаревских замашек: пришел, увидел, победил.
– Глупости порешь! – обиделся Костя. – Не такая девушка; я и не думал даже. А ты, я вижу, не в меру горячо за неё вступаешься. Спроста ли?
– Как тебе сказать…
Костя нахмурился, поджал губы.
– Всё ясно. Можешь не объяснять дальше. Только, по-моему, Семён, это не по-товарищески.
– Что?
– Сам знаешь.
Конечно, Семён знал – что. Не знал только, почему не по-товарищески. И он – вполголоса, чтобы не привлекать внимания соседей – спросил приятеля:
– Значит, если тебе и мне понравилась одна девушка, я должен промолчать о своем чувстве? Отказаться от него, да? Это было бы по-товарищески, по-твоему? Но почему именно я, Костя? А?
Моргунов на мгновение смешался, сказал не совсем уверенно:
– Пойми, что она нравится мне серьёзно.
– Не понимаю, как человек может нравиться несерьёзно.
Костя отвернулся и замолчал. Пожалуй, долголетняя дружба начала давать трещину, – решил Семён Гостинцев. Он тоже примолк, впервые задумавшись о том, что дружбу, как и металл, следует иногда проверять на разрыв. Грош ей цена, дружбе, если она легко рвётся.