Геликаон спал, он был смертельно бледным. Андромаха посмотрела на мальчика. Его лицо тоже побледнело, когда он увидел истинное положение своего героя. Пот блестел на худом лице Геликаона, его глаза запали, а под ними залегли синяки. В комнате пахло болезнью и гноем.
Ксандер стоял молча, и Андромаха увидела слезы в его глазах. Молодая беременная женщина посмотрела на юношу.
— Ксандер! Это Елена, царевна Спарты, которая теперь стала женой а Париса, — сказала Андромаха. Казалось, он не сразу услышал ее; затем мальчик глубоко вздохнул и оторвал взгляд от больного.
Елена застенчиво улыбнулась. Она была простой девушкой с теплыми карими глазами, но ее улыбка озарила комнату. В этот момент больной закричал:
— Аргуриос, справа! Молодец! Диос, другой меч!
Он сел в кровати, его худые руки сражались с невидимым врагом. Гершом и Андромаха осторожно уложили его обратно, и он тотчас заснул; тени под его глазами выделялись на фоне белых простыней.
Когда они вышли из комнаты, Андромаха сказала:
— Ночи ужасны — перед его постелью проходит парад мертвецов. Зидантос, Аргуриос, его брат Диомед. И другие, чьих имен я не знаю.
Она увидела, как Ксандер смотрит на нее, и пожалела, что заговорила так откровенно.
— Вы выглядите усталой, госпожа, — мягко заметил он, и его добрый голос чуть не заставил ее расплакаться.
Когда он ушел в сопровождении Гершома, Андромаха вернулась в свои покои и бросилась на кровать, сжавшись от страха и глядя сухими глазами в потолок.
Она вернулась мыслями к тому дню на берегу после осады. Это был последний раз, когда она видела Геликаона целым и здоровым. Они решили, что им нужно расстаться, что Андромаха должна остаться и выйти замуж за Гектора, а Геликаон должен вернуться в Дарданию и взвалить на себя бремя правителя царства.
Тогда он сказал ей:
— Ничего на свете я не хотел больше, чем уплыть с тобой, жить вместе с тобой, быть вместе с тобой.
Они оба тогда знали, что это невозможно.
Теперь девушка жалела, что они расстались тогда, выбрав долг, а не зов четырех ветров, и не уплыли далеко от несчастий этого мира.
Она отдохнула немного, затем встала с постели и направилась в комнату больного. Елена поднялась, когда Андромаха вошла, и быстро ее обняла. Геликаон спал, прерывисто дыша.
— Я должна идти, — сказала Елена. — Я вернусь завтра.
Оставшись наедине с Геликаоном, Андромаха села у постели и взяла его за руку. Она была горячей и сухой.
— Я здесь, Геликаон, — прошептала девушка. — Андромаха здесь.
Гершом тепло попрощался с Ксандером и наблюдал за тем, как мальчик убежал по направлению к далекому Дому змей. Только тогда видимость хорошего настроения покинула лицо египтянина.