— Да.
— Спасибо за то, что доверяешь мне. Я не предам тебя.
— Я знаю это, Каллиадес. Ты — первый мужчина, о котором я могу сказать такое.
Они стояли и непринужденно молчали, наблюдая за дельфинами и слушая удары весел о воду, медленный, ленивый скрип обшивки. Банокл присоединился к ним. На нем все еще были тяжелые доспехи, а лицо было испачкано кровью.
— Мы все снова друзья? — спросил он.
— Мы друзья, — улыбнулась Пирия.
— Хорошо, потому что у меня есть новости! — великан усмехнулся Каллиадесу. — Мы сможем участвовать в Играх, устроенных в Трое в честь свадьбы Гектора. Там будут соревнования по борьбе, бегу, кулачный бой, гонки на колесницах. Там будет турнир лучников и состязание по метанию копья. Я собираюсь участвовать в кулачных боях, и при хороших ставках мы сможем пожить какое-то время довольно неплохо. Может, даже купить… несколько… несколько, — он посмотрел на девушку и прочистил горло, — несколько лошадей. Ну, что ты думаешь?
— Хороший план, — кивнул Каллиадес. — С небольшими изъянами. Во-первых, мы не представляем ни народ, ни город. Во-вторых, последний раз мы были в Трое в качестве захватчиков, и нам, возможно, просто будут не рады. В-третьих — и это, я думаю, самое важное — ты скандалист, который не добрался до финала соревнования, чтобы встретиться с лучшими бойцами в нашем отряде из пятидесяти человек. Насколько я помню, Эрутрос победил тебя.
— Все правильно, — нехотя признал Банокл, — возможно, я не стану чемпионом, но я завоюю несколько наград. Поэтому мы все же могли бы заработать немного золота. А как насчет соревнования в беге? Бегал ли кто-нибудь быстрее тебя в нашем отряде?
— Нет, но опять-таки там было всего пятьдесят человек. — Каллиадес вздохнул. — Я согласен, что мы могли бы принять участие в Играх. Но кого мы будем представлять?
— Ага! Я позаботился об этом, — радостно воскликнул великан. — Я спросил Одиссея, не сможем ли мы представлять Итаку.
— И он согласился? — удивился молодой воин.
— Не совсем. Он объяснил, что Леукон представляет Итаку в кулачном бое, что он лучший боец в команде. Он сказал, что я смогу выступать от Итаки, если одолею Леукона сегодня вечером на Поминальном пире.
— А что Леукон думает об этом? Банокл широко улыбнулся.
— Счастлив, как свинья, оказавшаяся в дерьме. Он говорит, что не возражает попрактиковаться в бое. Очевидно, больше никто в команде с ним тренироваться не хочет.
— Ты думал, с чего бы это?
— Конечно. Я полагаю, потому что он наносит удары, как брыкающаяся лошадь.
— И это тебя не беспокоит? — вмешалась Пирия.
— Меня и раньше била лошадь. Я встал. Я всегда поднимаюсь. Когда я одержу победу над Леуконом, ты согласишься участвовать со мной в Играх?