Когда я, в свете валяющегося фонарика, второй раз за последние пять минут увидел черный провал направленного в лицо ствола, в голове мелькнула только одна мысль: "теперь точно - трындец"...
Но секунда прошла, я уже шлепнулся под ноги Шаху, только фриц так и не выстрелил. Единственно, морда у него из торжествующей, стала вытянутой и недоуменной. В этот момент коротко прогрохотал автомат Шарафутдинова и здоровяк выронив оружие, как сидел, так и откинулся назад, глухо ударившись затылком о бетонный пол. Живые так не падают, поэтому можно считать, что с моим обидчиком покончено.
Но Марат на этом не угомонился и судя по звукам принялся молотить второго языка. Видно во избежание... Значит, теперь можно заняться собой. Обезболивающий адреналиновый выброс, который на несколько секунд отвлек меня от повреждений нанесенных интимному месту, слегка поутих и не в силах больше сдерживаться я промычал:
- У-у-у...
Как же мне оказывается больно. Аж глаза выскакивают и кажется, будто стали как у рака - на стебельках. Неостанавливаемые слезы обильно потекли по щекам, полностью опровергая постулат насчет того, что мужчины не плачут. Плачут! Еще как плачут! В три ручья! Просто все зависит от повода...
- У-у-у...
Это неинформативное подвывание отвлекло Шарафа от обработки пленного и он метнулся ко мне:
- Илья, фриц тебя что, зацепил? Ножом? Ты не молчи! Куда?!
- У-у-у!
Однотонный вой, вверг напарника в смятение и он начал лихорадочно лапать меня, видно в поисках крови должной бежать из страшной раны, которой наградили его друга. Лапанье сильно мешало сосредоточиться на отбитом месте, поэтому собравшись с силами я озвучил свои претензии более членораздельно:
- У-у-у...у-у-у, сука! Прямо по яйцам! Я когда очухаюсь, его второй раз убью! У-у-у!
Шах поняв, что необратимых повреждений командир не получил, прекратил попытки меня разогнуть и лишь легонько похлопывая по плечу, успокаивал:
- Ничего, ничего... на пяточках попрыгаешь и все пройдет! А тому немцу, уже все равно - дохлый он.
Потом, оставив меня в покое подошел к трупу и подняв валяющийся автомат, начал его разглядывать. Отстегнул магазин, хмыкнул и вернувшись, опять присел рядом.
Первая, самая сильная боль к тому времени несколько притупилась и я, застыв скрюченной мумией, смог наконец перевести дух. Увидев, что глаза у меня из выпученных и бешенных стали более-менее нормальными, Марат сунул магазин мне под нос и спросил:
- Ты что, не перезарядился?
От этого простого вопроса, я почти пришел в себя. Так вот почему фриц не стрелял! А ведь действительно - остаток патронов был выпущен в стрелка перед дверью. Потом я брякнулся всеми костями на пол так, что чуть дух не вышибло. А потом, только вскочив, побежал помогать Шаху открывать дверь.