— Где Айвен? — повторил он, растерянно озираясь.
Прижав палец к губам и строго посмотрев на него, Элизабет заставила Люка замолчать, слушая, что говорит в трубке девушка из «Рентокила». Он знал, что нельзя мешать, когда она говорит по телефону.
— Ну, я заметила только на этих выходных. Даже в середине дня в пятницу, когда я…
— Айвен! — закричал Люк и начал заглядывать под кухонный стол, за занавески и двери. Элизабет закатила глаза. Ну вот, опять началось.
— Нет, я не видела…
— Айвееееен!
— … Еще ни одной, но точно знаю, что они тут есть, — закончила Элизабет и попыталась поймать взгляд Люка, чтобы снова строго на него посмотреть.
— Айвен, где тыыы? — закричал Люк.
— Помет? Нет, никакого помета нет, — сказала Элизабет, начиная заводиться.
Люк перестал кричать и стал прислушиваться.
— Что? Я тебя похо слышу.
— Нет, у меня нет мышеловок. Слушайте, я очень занята, у меня нет времени отвечать на миллион вопросов. Может ли кто-то просто приехать и проверить? — резко сказала Элизабет.
Вдруг Люк выбежал из кухни в холл. Она слышала, как он стучит в дверь гостиной.
— Что ты там делаешь, Айвен? — Он потянул за ручку.
Наконец телефонный разговор кончился, и Элизабет бросила трубку. Люк изо всех сил кричал что-то через дверь гостиной. Она окончательно потеряла терпение:
— Люк! Немедленно иди сюда!
Стук в дверь гостиной сразу же прекратился. Волоча ноги, он вернулся на кухню.
— Хватит шаркать! — закричала она.
Он стал старательно поднимать ноги, и при каждом шаге на подошвах кроссовок вспыхивали лампочки. Он подошел к ней и высоким голоском спросил как можно невиннее:
— Почему ты заперла Айвена на ночь в гостиной?
Тишина.
Пора положить этому конец. Она выберет момент, они с Люком сядут и обсудят сложившуюся ситуацию. Она поможет ему образумиться, и больше не будет никаких разговоров о невидимых друзьях.
— А еще Айвен хочет знать, зачем ты взяла с собой в постель кочергу, — добавил он, чувствуя себе увереннее оттого, что она молчит.
И тут Элизабет взорвалась:
— Чтоб больше не было никаких разговоров об этом Айвене, ты меня слышишь?
Люк побледнел.
— Ты меня слышишь? — кричала она, не давая ему возможности ответить. — Ты знаешь так же хорошо, как и я, что Айвена нет. Он не играет в салочки, не ест пиццу, его нет в гостиной, и он не твой друг, потому что его не существует.
Лицо Люка сморщилось, он был готов расплакаться.
Элизабет продолжала:
— Сегодня ты поедешь к дедушке, и, если я узнаю от него, что ты хотя бы раз упомянул Айвена, у тебя будут большие неприятности. Ты меня понял?
Люк начал тихо плакать.