— Не волнуйся, Айвен, — улыбнулась Опал, и, когда она заговорила снова, голос у нее был как мед. — Это действительно очень редкое явление. Но такое бывало.
Все опять разинули рты.
Опал поднялась, собрала бумаги и приготовилась покинуть собрание.
— Куда ты уходишь? — удивленно спросил я. — Ты ведь еще не сказала, что мне делать.
Опал сняла фиолетовые очки и посмотрела на меня своими шоколадными глазами:
— Айвен, это вовсе не чрезвычайная ситуация. И я не могу тебе ничего посоветовать. Тебе просто надо верить, что, когда придет время, ты примешь правильное решение.
— Какое решение? О чем? — спросил я, чувствуя себя еще более озадаченным.
Опал улыбнулась:
— Когда настанет время, узнаешь. Удачи!
С этим словами она ушла, оставив всех в смущении. Их озадаченные лица отбили у меня охоту спрашивать совета у кого-либо из них.
— Прости, Айвен, я была бы так же растерянна, как и ты, — сказала Гортензия, вставая и расправляя складки на сарафане. Она крепко обняла меня и поцеловала в щеку. — Мне тоже пора, иначе я опоздаю.
Я смотрел, как она торопливо идет к двери, ее светлые кудряшки подпрыгивали на каждом шагу.
— Хорошего чаепития! — крикнул я. — Попробуй тут прими правильное решение, — проворчал я себе под нос, раздумывая о словах Опал. — Правильное решение в отношении чего?
И тут меня пронзила ужасная мысль. А что, если я не смогу принять правильное решение? Что тогда? Кто-то от этого пострадает?
В саду за домом Элизабет тихонько оттолкнулась ногой, и качели поплыли вперед. Обхватив тонкими пальцами светло-бежевую кружку, она баюкала в руках теплый кофе. Солнце медленно садилось, и легкая прохлада постепенно выбиралась из укрытия, чтобы занять свое законное место. Элизабет посмотрела на небо, где плыли похожие на сахарную вату облака — розовые, красные, оранжевые, как на написанной маслом картине. Над видневшейся из сада горой растекалось янтарное зарево, напоминая таинственное сияние, которое исходило от одеяла Люка, когда он, укрывшись с головой, читал с фонариком. Она глубоко вдохнула холодный воздух.
«Красен закат…» — вспомнилась ей вдруг старинная поговорка.
— «…Пастух будет рад», — тихо договорила она.
Подул легкий ветерок, как будто воздух вздыхал вместе с ней. Она уже час сидела в саду. Люк, проведя день у дедушки, сейчас играл наверху со своим приятелем Сэмом. Она ждала отца Сэма, которого никогда прежде не видела: он должен был зайти за сыном. Обычно с родителями друзей Люка общалась Эдит, и перспектива болтовни о детских проблемах не вызывала у Элизабет энтузиазма.