В тени в легком кресле полулежал дед, борода его торчала кверху. В бассейне бабушка и Алешка купали щенка. Невдалеке на воде маячил дельфин. Он изредка шлепал ластами и фыркал. По веранде, поскрипывая коленными шарнирами, бродил Телесик. Кибер томился — ему хотелось попробовать новый голос.
— Не следует в общем бассейне купать животное, происхождение и координаты которого в ретроспекции не известны, — не выдержал он.
— Не волнуйся, — сказала бабушка. — В ИРП не бывает больных животных. А что касается происхождения, то щенок всегда происходит, слава Богу, от собаки.
— Мое дело предупредить.
— Ну и спасибо. Принеси лучше полотенце.
Потянулась минутная пауза, потом дед сказал:
— Я читал твои работы, Нури. Признаю, ничего подобного в области машинной математики еще не было, и я бы поздравил тебя…
Сатон повернул голову, светлыми глазами он смотрел снизу вверх на Нури.
— У нас было всего два года.
— Это не мало.
— Не знаю. Сначала мы сделали электронный стимулятор умственной деятельности. Ты должен помнить, я задумал его еще в школе…
— Я уже тогда возражал. Вредная затея.
— Если бы у тебя был тогда ЭСУД, отец остался бы жив.
— Нет. — Сатон закрыл глаза. — Нет, Нури. На Марсе у нас не было недостатка в мыслителях. У нас был недостаток времени. Мы знали, что надо делать, мы просто не успели.
— Ты говоришь это потому, что не работал с ЭСУДом. Ты не знаешь радости неожиданных озарений.
— И многие из вас испытали эту радость?
— Я эгоист. — Нури потер затылок. — Я один, но этого было достаточно, меня хватало на всех и на все.
— В твой институт были переданы лучшие математики планеты, и не было, я уверен, не было необходимости применять ЭСУД. Эйнштейн пользовался собственным мозгом.
— Среди нас не нашлось Эйнштейна. Но Большая всепланетная уже работает — это главное. Я сознательно нарушил запрет и сам наказал себя.
Сатон отвернулся. Это просто невыносимо, смотреть, как улыбается Нури. А он ведь знал об ужасной участи тех, кто испытывал на себе химические стимуляторы, знал, что это почти неминуемо приводит к распаду личности.
Сатон подошел вплотную, он смотрел Нури в глаза, и тот не отвел взгляда.
— Это ведь электронный стимулятор, профессор, не химический. Процесс обратим, мы сделали расчеты. Клетки обновляются в течение месяца, скоро все будет в порядке. Жаль, что ЭСУД демонтировали.
Сатон смутился: кажется, Нури читает мысли. Он неловко топтался рядом.
— Ладно. Боль я сниму. Навсегда, запомни, навсегда. — Он на секунду коснулся ладонями висков Нури.
Это было как сон: боль действительно отошла. Нури перевел дыхание. В мире появились краски, что-то сместилось и стало на свои места.