– Вот не хотел бы помереть здесь, – сердито пробормотал Альгиус, ковыряя кинжалом каменный пол,
– Умереть в застолице я хотел бы лежа,
Быть к вину поблизости мне всего дороже,
Чтобы пелось ангелам веселее тоже:
«Над усопшим пьяницей смилостивись, боже!»
– Недурное желание, что и говорить, – поддержал его Оггле Свонк. Бедный пройдоха был напуган, пожалуй, куда более остальных. Его можно было понять: ожидая, что плавание будет коротким и безопасным, он хотел иметь на борту «Вепря» укрытие, а обрел вместо оного каменную темницу.
– Жаль, что мы выпили все мое вино, – продолжал Альгиус. – С соломою тоже надо обращаться бережно, ибо надолго для поддержания огня ее не хватит, а спать на голом каменном полу я не желаю. Для удобства разговора давайте адресовать свои вопросы и реплики, чтобы отвечали на них те, у кого спрошено.
Сказав так, толкователь затоптал сапогом догорающий костерок, и все вокруг вновь погрузилось в кромешный мрак.
– Возможно, вопрос мой глуп, но нет ли отсюда какой-то лазейки, брассе Эмон? – спросил кто-то. Голос доносился справа от Бофранка, где сидел юный Фолькон.
– Разве не воспользовался бы я ею? Еду мне передают через отверстие, приоткрываемое в двери; оно столь мало, что в него не просунуть и головы. Конечно, будь я крысой или кошкой, я без труда покинул бы темницу…
– Хире Альгиус! – позвал Бофранк. – Это я Хаиме Бофранк. Вы были слева от меня, посему придвиньтесь ближе, я хотел бы обсудить с вами кое-что приватным образом.
Почти тотчас же субкомиссара кто-то толкнул и прошептал в самое ухо, обдав Бофранка сильным винным духом:
– Это я, Альгиус. Хотите спросить об упыре Клааке?
– Вот что тревожит меня: каким образом перемещался он с острова в столицу и назад на остров? Я уже понял, что обиталище его здесь, и посредством Колокола он проникает в междумирье и обратно…
– Истинных возможностей, коими Клааке владеет сегодня, я не ведаю, – признался Альгиус. – Как не ведаю, чем сумел он улестить или окрутить настоятеля Фроде, славившегося богобоязненностью и нетерпимостью ко всякого рода ересям. Упырь наш не так прост; наше счастье, что покамест ему недосуг и он – благодаря вашему пистолету, хире субкомиссар, – мается сейчас далеко отсюда. Далеко – и в то же время близко, ибо тончайшая перегородка между нашим миром и междумирьем проходит, полагаю я, как раз в келье фрате Фроде. Упырь умен – ничтоже сумняшеся нашел он лучший способ, хотя есть и иные…
– Но как выбраться нам отсюда?
– Как выбраться? Вначале я подумал, что, если только нас не возжелают уморить голодом или умертвить как-то иначе, мы попросту дождемся, пока грейсфрате направит на наши поиски еще один корабль. Но потом я решил, что на месте монахов поступил бы вот как: захватил бы «Вепрь», что должен вернуться за нами, потопил бы и отослал бы грейсфрате Баффельту письмо: что корабль-де с посланниками вашими на пути домой волею господней утоп вместе со всеми, кто был на борту его… Так что нам один выход – искать скорейшего спасения. У нас не отняли оружия, не сделали обыска – стало быть, будут держать здесь взаперти, где от пистолетов и шпаг толку никакого нету. Умертвить нас за вечерней трапезой, подсыпав в нехитрые блюда яду, не составляло никакого труда; стало быть, раз мы все еще живы, бывый приятель ваш упырь имеет на нас некоторые планы, возможно самые черные… Вернемся же к нашим спутникам – может быть, все вместе, да еще с участием брассе Эмона, который знает монастырь, мы что-то и придумаем.