И тут само собою в голову пришло:
– Именем Дьявола да стану я кошкой
Грустной, печальной и черной такой,
Покамест я снова не стану собой…
Уж не это ли имела в виду девушка? Она ведала, что Бофранку известны слова обращения…
Что ж, отчего бы и не попробовать? Бофранк прислушался – монах все еще чавкал и бормотал, остальные же, судя по доносившемуся мерному дыханию, мирно почивали.
Вынув фигурку из кошеля и поднеся ее к самому лицу, субкомиссар прошептал чуть слышно:
– Именем Дьявола да стану я кошкой
Грустной, печальной и черной такой,
Покамест я снова не стану собой…
Поразительная трансформация, которая произошла с Бофранком в следующий момент, едва не заставила его вскрикнуть; не успел субкомиссар опомниться, как уже твердо стоял на полу на четырех лапах, а вокруг в беспорядке лежала его скинутая одежда. В темноте Бофранк видел теперь значительно лучше, но охвативший его испуг не дал возможности осознать пользу новоприобретенных умений. Некоторое время он так и стоял, застыв без движения и втягивая ноздрями воздух. Запахи в нем ощущались также с новою силою.
Как бы там ни было, но Бофранк довольно быстро пришел в себя. Он сделал несколько мягких шагов, привыкая к четвероногому состоянию, и не мог не отметить плавности движений. Тут же посетила его еще одна мысль чрезвычайно интимного свойства, и субкомиссар в беспокойстве оглянулся – но нет, страшного не случилось, и, как и положено, Бофранк обратился в кота, а не в кошку, чему были весьма весомые свидетельства. Субкомиссар даже улыбнулся, но тут же понял, что с теперешней бедной мимикой ему сделать этого никак не возможно.
Сколько длится действие заклинания, Бофранк не знал. Не знал он и способа обернуться обратно, о чем догадался только сейчас, но слова «покамест я снова не стану собой» подсказывали, что в свое время это непременно произойдет. Не тратя более ни минуты, субкомиссар пробежал к двери, подпрыгнул, вцепился когтями в край отверстия, головою толкнул заслонку и очутился в коридоре.
Как уже было сказано, темнота более не была ему преградою, скорее наоборот – черный словно смоль кот не мог быть замечен никем. Нужно сказать, никто его и не высматривал. Единственный обнаруженный далее по коридору монах-стражник с алебардою дремал, положив голову на стол.
Бофранк не знал дороги и потому на первой же развилке отправился куда глаза глядели, а именно налево. И, как оказалось, поступил верно, ибо тут же услыхал голоса.
– Нет ли вестей, фрате? – спросил некто с надеждой.
Второй – несомненно, настоятель Фроде – отвечал: