Остров все уменьшался, благо гребцы старались изо всех сил. Светало – стало быть, побег состоялся под утро. Море выглядело спокойным, но Бофранк с тревогою думал, что случится, коли погода переменится.
Направление по солнцу определял Альгиус. Он поведал, что коли остров остался к югу, то им следует плыть на север, тогда никак не миновать земли. Сколько мог занять переход, составлявший для большого корабля день, никто не знал, да об этом и не думали. Воду решено было расходовать с великим бережением, но жажды покамест никто и не испытывал.
К полудню солнце пекло столь нещадно, что все, кроме монаха, разоблачились по пояс. Сие зрелище напомнило спутникам об их чудесном освобождении, и Фолькон спросил:
– Не расскажете ли вы, хире Бофранк, как удалось вам выбраться наружу?
– Я не хотел бы говорить об этом, – сказал Бофранк. – Тому есть множество причин, просто радуйтесь, что мы на свободе.
Однако Фолькон не унялся и принялся обсуждать с Оггле Свонком возможности тела человеческого, причем Свонк припомнил, как некий его собутыльник в свое время вынужден был пробираться через дымовую трубу, что сделал, обнажившись и облившись постным маслом. Таковое толкование вполне устраивало субкомиссара, и он не стал прекословить.
Альгиус, напротив, греб молча. Бофранку показалось, что толкователь догадывается о происшедшем, но разбегавшиеся в разные стороны глаза Альгиуса не позволяли даже приблизительно понять, что за мысли посещают его.
Монах же строил планы касательно того, как вернуть братию на путь истинный, и намеревался, самое малое, посетить кардинала, дабы поведать ему о непотребствах, творящихся в обители.
– Что может ждать фрате Фроде и остальных, коли признают их впавшими в опасную ересь? – спрашивал он.
– Плаха и костер, – отвечал Бофранк. – Однако допрежь того нам нужно вернуться невредимыми.
– Господь поможет и направит нас, – убежденно сказал монах. – Иначе и быть не может. Но что более прочего волнует меня, так это судьба святыни, что обретается ныне невесть в чьих руках.
Увы, Бофранк вынужден был признать, что плавание их на Брос-де-Эльде плодов не принесло. Деревянный Колокол, потребный для всех последующих планов, так и не попал к ним в руки, разве что Бофранк знал теперь, где находится прореха в междумирье, коей пользуется Шарден Клааке.
Немного после полудня монаха сменил на веслах Бофранк, не слишком в этом преуспевший вследствие увечных рук своих. Лодка сбавила ход, ибо остальные гребцы также заметно притомились. Монах, дабы не пребывать в праздности, забросил сеть и тут же вытащил двух небольших рыб с зеленою чешуею. Приготовить их должным образом не имелось возможности, потому улов разделили и съели сырым. Бофранк подумал, что подобной гадости прежде не пробовал, но кто знает, что может стать их пищею уже к вечеру, тем более что монах уже который раз забрасывал сеть вотще.