Я подняла глаза и застыла, увидев за спиной у мамы отраженную в стекле вышеупомянутую волшебную наркобаронессу. Дама Аламандин сверкнула дивными своими очами и ударила по ладони зажатой в другой руке охотничьей перчаткой. Приказ был предельно ясен: «Ко мне. Немедленно».
Я залпом допила сок.
- Я тоже о вас всех беспокоюсь, мама. Ты даже не представляешь как. - Поднявшись, я поцеловала ее в щеку. - Хотя и знаю, что это глупо. Все. Будет. Хорошо. Веришь? Передавай привет папе. Я побежала.
- Даша, постой! - Она перехватила меня уже в дверях. - Что за мавр приходил к тебе сегодня в школу?
- Мавр? Какой еще мавр? - Сначала я действительно не поняла, о чем она. Применять расовые предрассудки людей к меняющим облик в зависимости от настроения фейри - это было бы смешно, если б не было так страшно. Как, даже сквозь glamour, сквозь искусно используемую вуаль предубеждений, можно было принять это смертельно опасное существо за человека? Да еще и навесить ярлык! Ясно, что горе-шпионы в любимой школе ни разу в жизни не видели настоящих мавров.
- Ну… краснокожий негр. С раскосыми глазами, - несколько неуверенно попыталась извлечь смысл из противоречивых отчетов смертная. - Что он делал рядом с тобой?
Хороший вопрос. И как на него отвечать? Не скатываясь до прямой лжи, я имею в виду. Лучше всего агрессивно.
- Минуточку, мам, откуда ты вообще знаешь, что я делаю в школе? Это что, слежка? Мне теперь уже ни с кем поговорить нельзя?
- Дарья Шувалова, следи за своим тоном! Где твое воспитание? Это право родителей - беспокоиться о больном ребенке, и…
- И я сейчас опаздываю! Но к разговору о правах и о воспитании мы еще вернемся. Скоро! -И я поспешно хлопнула дверью.
Выскочив на лестничную площадку, затравленно огляделась. Наши апартаменты - единственные на этаже, так что быть замеченной подглядывающими в глазок соседями мне не грозило, однако оставались еще камеры слежения. Бросив в объектив острый взгляд искоса, я заставила мониторы охраны рассыпаться шумным снегом, а сама скользнула в лифт. В глаза бросилось огромное зеркало, занимающее почти всю стену. Отражающее не тесную кабину, а рвущуюся ввысь колоннаду, дымчатые своды и закованную в сновидения бального платья фейри. Дождавшись, когда двери закроются, я прижала ладонь к ледяной поверхности, тут же подернувшейся волнами. Узкая рука сомкнулась на моей ладони, сжала тисками холодного железа, рванула… Почти ожидая удариться лицом о стекло, я зажмурилась.
Когда лифт доехал до первого этажа и двери распахнулись, взглядам смертных охранников предстала лишь пустая кабина.