Повелений своих хозяев мы, фейри, не нарушаем никогда. Точно так же, как никогда не позволяем себе прямой лжи.
Мы просто предаем и обманываем. Это не одно и то же. Честно.
- Не будем терять свет Дня, - удовлетворенная нашим пониманием, приказала госпожа.
Мы, точно притихшие от испуга дети, пошли вслед за ней в сторону леса.
Выбранную для ритуала поляну хозяйка одобрила. В конце концов, место было найдено не сегодня и не наугад. На очищение окружающей рощи от холодного железа, пластика и прочего мусора, а также отваживание смертных ушли недели. Прямо под нами протекала подземная река, это было неожиданным плюсом. Ну а то, что ее рукав ниже по течению проходил сравнительно близко от соракавосьмиэтажного здания, казалось даром Вуалей.
Хотелось и озеро, и полянку приберечь на крайний случай, но что-то подсказывало, что в более крайнем, чем сейчас, мне оказаться не грозит.
Мы сбросили обувь и стесняющие накидки и в легких нижних платьях застыли друг напротив друга ровным треугольником. Магия дурманяще текла в земле, омывала стопы ног, захлестывала тело. Я тихо пожелала Дмитрию Шувалову мудрости не подглядывать и, если ее не хватит, силы воли, чтобы не подходить ближе. Если он вступит в круг… Брат нужен был мне живым. И желательно не сумасшедшим.
Разве выдержит разум смертного, закруженного в танце дочерьми Дану?
Музыка коснулась спины, мягкими ладонями провела по лопаткам, холодными губами коснулась позвоночника. Я выгнулась ей навстречу, откинулась назад в ее руках, так что волосы почти коснулись земли. Вновь выпрямилась, вытянулась. Легкая, далекая музыка, водные перекаты арфы.
Аламандин рядом со мной медленно повела руками, грациозными и томными, как белые крылья. В движениях ее была песня речных флейт, строки, написанные рукой печальной богини.
Aoibheal подалась вперед, качнулась, откинув лебединую шею. Смертная сила, смертная волшебница, ведьмовской перебор гитарных струн.
Магия обернулась раз, другой, огладила танцующие тела дивными аккордами. И взвилась наводнением, унося мысли и разум, унося все, что было за пределами круга.
Сознание было легко и кристально чисто. Медленно, удовлетворенно я подняла ресницы, наслаждаясь небом и далью. Предвечерние сумерки в ветвях деревьев.
Я лежала навзничь на холодной листве, одетая лишь в сны и фантазии бального платья и чувствуя себя непривычно легкой для смертного мира. Магия пела в венах, касалась губ медом, предупреждая, что близость холодного железа сейчас будет не просто неприятна, но и болезненна. Сама мысль о железе бежала, оставив после себя ощущение чего-то грязного и… кощунственного.