Энни медлит у входа в стеклянный дом. Темная фигура Изабель за стеклом кажется расплывчатой, словно бегающая по дну ручья птица-нырок сквозь слой речной воды.
Ангел…
За серым каменным забором листья яблонь образуют мозаику на голубом летнем небе.
Если бог не там, то где же тогда?
Войдя внутрь стеклянного строения, Энни обнаруживает, что Изабель стоит около большого деревянного ящика на трехногой подставке. Изабель склоняется над маленьким мальчиком, лежащим на скамье, покрытой черной тканью. Со стеклянного потолка тоже свисает черная ткань, занавешивающая заднюю часть помещения. Другой мальчик, совершенно голый, с унылым видом стоит перед ящиком на треноге. Тот, что лежит на скамье, завернут в белую простыню.
– Мэм, – позвала Энни с порога, но на нее не обратили никакого внимания. Она проходит в глубь помещения. Солнечный свет покрывает каменный пол цветными разводами, сквозь стекло слышится щебетание птиц.
– Мэм, – повторяет она, и на этот раз Изабель оборачивается.
– Слава богу. – В голосе Изабель такое облегчение, что Энни оглядывается, желая понять, нет ли в помещении кого-то еще.
Она берет из рук Энни гусиные крылья и передает их обнаженному мальчику.
– Надень это, Тобиас, и побыстрее, пожалуйста.
Презрительно взглянув на крылья, мальчик начинает просовывать руку через кожаные петли.
– Это дети моей двоюродной сестры, – поясняет Изабель. – Я их у нее одолжила на время. Глупые маленькие бездельники, – добавляет она на ухо Энни. – Ну вот, ты уже улыбаешься. – Ее взгляд светится торжеством. – А я уж думала, что ты этого не умеешь. Ах, Тобиас, скорей подбери крыло.
Уронив крыло с левой руки, обнаженный мальчик нелепо кружится вокруг него, пытаясь подхватить его правой, занятой рукой. Изабель принимается помогать ему. Энни наблюдает за их возней. Новая хозяйка уже не пугает ее. Ее движения теперь менее резки. Приглушенный свет, струящийся сквозь стекло, делает всю сцену спокойной и мягкой. Энни кажется, что она может собрать этот свет в пригоршню, словно воду, и держать, чувствуя пальцами пульсацию его живого естества. Живой он или нет, но вот у нее на глазах он струится с небес на землю, подобно высказанному слову. Возлюбленные…
– Тобиас, наклонись над Альфредом и прими скорбный вид.
Изабель отошла за ящик, стоящий на треноге, и стала смотреть в какую-то дырочку. Обнаженный мальчик с крыльями послушно приблизился к своему брату и склонился над ним.
– Только не надо его душить, – предупреждает Изабель.
Во взгляде Тобиаса снова мелькает презрение.
– Но я же Ангел Смерти, – возражает он.