Она нервно покусала губы.
— Как вам сказать… По-моему, ему нужна не я… А что-то от меня. Не пойму что. Он вообще странный. Скрытный. — Она жадно затянулась и продолжала: — Недавно я собиралась перейти на другую работу, в другой институт. Он стал меня отговаривать, хотя там мне обещали хорошую зарплату.
— Разве ему не всё равно, где вы работаете?
— Выяснилось, что нет.
— Это какая-то причуда!
— Он весь из причуд и загадок. Но ведь женщинам нравятся мужчины с загадками.
— А он никогда не обращался к вам с просьбой, скажем, рассказать о новостях в институте, о вашей работе? Не проявлял интереса к вашей работе?
Матвеева испуганно взглянула на Рублёва.
— Вы думаете, что…
— Я просто пытаюсь разобраться.
— Нет, расспрашивать расспрашивал, но… Нет, нет, не думаю. Этого не может быть. — Рука её с сигаретой дрожала.
— Я ничего не утверждаю.
— Хотя, кто его знает, — начала она после паузы. — У него в жизни всё сложно, неясно, запутано. Например, как-то он говорил мне, что отец оставил ему наследство, но получить это наследство он не может. Почему, спрашиваю. Молчит. Потом, когда я пристала к нему с расспросами, он ответил так: «Отец был не родной, мы с ним ссорились, годами не разговаривали, и я не хочу пользоваться его деньгами». Какая-то чушь!
Рублёв сделал пометку в блокноте.
— А где жил его отец? В каком городе?
— По-моему, в Одессе.
— А друзья у него есть?
— Нет. Есть знакомые по работе.
— Да, всё это странно.
— Но он такой внимательный, такой заботливый, что совершенно парализовал мою волю. В таких случаях я теряюсь. Мне кажется, что я к нему несправедлива. А он приезжает ко мне с подарками. И говорит, говорит…
Лидия Павловна вздохнула.
— Простите, я, кажется, разоткровенничалась не в меру.
— Нет, нет, Лидия Павловна, это всё очень интересно.
— Но зачем это вам? Вы его в чём-то подозреваете? Скажите прямо.
— Об этом мы поговорим с вами в другой раз. А сейчас вспомните, что ещё показалось вам странным в Руднике?
Она задумалась, глядя куда-то в сторону.
— Недавно он говорил с кем-то по телефону. И почему-то по-немецки. Хотя я понятия не имела, что он знает немецкий. И в трубке тоже говорили по-немецки. Я вышла из кухни в прихожую: думала, признаться, что он говорит с женщиной. Но голос на другом конце провода был мужской. Когда я спросила, с кем он говорит, то ответил, что звонили из посольства и что ему срочно надо ехать.
— И что же?
— Но поехал он не в посольство.
— Откуда вам это известно?
— Мы вышли на улицу вместе. Простились. Но поскольку у меня закралось подозрение, я решила проверить, куда он направится. Обычно в посольство он добирается на двадцать пятом троллейбусе. А на этот раз он сел в автобус и поехал в противоположную сторону.