— Нет…
— Могли бы тогда и позвонить… Или дел по горло?
— Да нет… Я из тех, кто решения принимает медленно…
— А я наоборот… Так что мой недостаток будет компенсироваться вашей добродетелью.
У неё было прекрасное чувство ритма. Но что-то настораживало в ней Сергея. То ли эта напористость, то ли ничем не скрываемая уверенность, что всё будет так, как она хочет, и что не родился ещё мужчина, который мог бы сопротивляться её обаянию.
К ним подошёл Игорь. Он был слегка навеселе, но изо всех сил старался этого не показать.
— Знаете что, ребята, — предложил он, — забрели бы как-нибудь ко мне в гости. У меня есть неплохие записи…
— С удовольствием, — пробормотал Сергей.
— Мы всё-таки держимся как-то отчуждённо. Вот вы, Сергей… сколько уже мы работаем с вами вместе… А вы ещё ни разу не были у меня в гостях. И вы, Катя, приходите…
Она небрежно тряхнула волосами в знак согласия. «Так вот чем объясняется это неожиданное гостеприимство», — подумал Сергей, удивлённый неожиданным приглашением.
Его одного Тарков наверняка не пригласил бы. Дело в том, что в прошлом году у них возник конфликт. Тарков, конечно, делал вид, что, собственно, ничего не случилось, но это ему плохо удавалось.
Он здоровался с Сергеем подчёркнуто-дружелюбно, но в светлых глазах Таркова таилась холодинка.
А столкнулись они вот на чём. Тарков, входивший тогда в группу Рублёва, занимался делом сотрудницы одного военного завода Людмилы Н. Она проболталась на вечеринке о вещах, о которых посторонним говорить не положено. Тарков довольно остроумно выяснил, каким образом и через кого утекли важные для оборонной промышленности сведения. Он предложил передать дело Людмилы Н. в суд.
Ознакомившись с документами, Рублёв убедился, что доказательства вины Людмилы Н. были неопровержимы. Но вместе с тем он обратил внимание, что сотруднице едва исполнилось девятнадцать лет, что она комсомолка и что никогда ничего подобного за ней раньше не наблюдалось. Рублёв прямо сказал Таркову, что считает его предложение о передаче дела в суд крайней и неоправданной мерой.
— Не лучше ли обойтись мерами административного воздействия?
— Но ведь вина её налицо! — доказывал Тарков.
— Налицо. Но зачем изолировать человека от общества, если можно его исправить?
Словом, они так и не пришли к единой точке зрения. И Тарков обратился к Петракову. Тот, прежде чем принять решение, вызвал Рублёва и, выслушав его доводы, с ним согласился. Тарков обращался и к начальнику управления, но и там ни нашёл поддержки.
— Ну, спасибо, старик, удружил, — как-то однажды вырвалось у Таркова в беседе с Рублёвым. — Такое дело загубил! Ладно, если бы руководствовался соображениями гуманизма…