— В семь кладбище закрывается, — сказал им служитель. — И тогда здесь не будет ни души.
Было половина седьмого. Рублёв и Максимов, прогуливаясь по кладбищу, с нетерпением посматривали на часы. Как только аллеи опустели, приступили к осмотру. Сергей разбил всю площадь памятника на сектора. Сначала внимательно осмотрели ограду, затем нижние плиты, щели между ними и, наконец, приступили к нише и фигуре ангела. Особенно детально Сергей осматривал складки ангельского хитона. Он сунул руку во впадину под крыло ангела — и едва не вскрикнул: пальцы наткнулись на свёрнутую бумажку.
— Нашёл! — радостным шёпотом сообщил Максимову. — Нашёл тайник.
— Что-нибудь есть там? — почему-то тоже шёпотом спросил Максимов.
— Есть. Записка. Вот она. — Сергей осторожно, двумя пальцами извлёк вчетверо сложенный пожелтевший квадратик бумажки.
С утра шёл дождь. Вероятно, струйки воды затекли во впадину — записка была мокрая, голубоватые строчки расплылись. Но текст всё же можно было прочесть. Рублёв и Максимов склонились над запиской.
«Отче наш иже еси на небесах! — читали они. — Да святится имя твоё, да придёт царствие твоё. Хлеб наш насущный даждь нам днесь. И не введи нас во искушение, да избави нас от лукавого. Аминь».
— Молитва, что ли? — растерянно пробормотал Максимов.
— Наверное, молитва. — Сергей повертел в руках малограмотно написанную записку. — Бумага не старая, пожелтела, но не сильно. Видно, положена сюда недавно.
— Вероятно, шифр, а? Как вы думаете, Сергей Николаевич?
— Может быть. Во всяком случае, Маккензи — человек осторожный. Если бы его схватили за руку, попробуй придерись: невинная молитва.
— Сергей Николаевич, а может, это не всё? — спросил Максимов. — Может, продолжить поиски? Терпенье и труд…
— Что же, давайте попробуем, — согласился Сергей. Он воткнул записку в щель между постаментом, на котором крепилась фигура ангела, и боковой плитой пиши. — Пусть подсохнет, — сказал он Максимову и снова взялся за обследование памятника.
Они продолжали поиски ещё целых полчаса. Солнце уже скрылось за верхушками деревьев, косо падая через густую листву. Кладбище затопила сизая вечерняя дымка. С Москвы-реки донёсся протяжный гудок баржи. Рублёв и Максимов обследовали каждый сантиметр памятника, но больше ничего не нашли.
Нужно было уходить. Сергей поискал записку глазами, но в щели, в которую он сунул её посушить, записки не оказалось. Он внимательно осмотрел нишу и траву у постамента, но бумажки нигде не было.
— Что за чертовщина! — воскликнул он. — Какой-то ребус!
— Скорее всего, — высказал предположение Максимов, — записка провалилась в щель. Больше ей некуда деться.