Валюта? Да, однажды покупал в киоске «Националя» магнитофон на доллары. Объяснил, что доллары ему подарили друзья. На первый раз дела заводить не стали. Больше сведений такого рода не поступало.
«Если Кухонцев — мошенник, то достаточно ловкий, — рассуждал Рублёв, — умеет по крупному не попадаться. Но возможно, просто дилетант».
Но главное выяснить: ищет ли Кухонцев сам встречи с иностранцами, или кое-кто из них ищет встречи с ним? И кто всё-таки этот Горбоносый, с родинкой?
Рублёв вызвал Кухонцева в отделение ГАИ. Поводом для этого вызова послужило то, что два дня назад Кухонцев на своём чёрном «мерседесе» в очередной раз нарушил правила уличного движения: проехал на красный свет в переулке недалеко от Кутузовского проспекта.
Почему-то Рублёв представлял Кухонцева щуплым, невысоким, невзрачным. Но перед Рублёвым предстал кинематографический герой-любовник: крупное, сильное тело, ленивые движения, обезоруживающая улыбка, часто вспыхивающая на холёном лице с большими голубыми глазами, свидетельствовали, что он уверен в себе, в силе своего обаяния, что он привык нравиться женщинам. Очевидно, это был жуир, бабник, любитель вкусно поесть, сладко поспать, весело провести время. Всё на нём сидело как-то ловко, изящно — и зеленоватый пиджак из тонкой, переливающейся ткани, и коричневые брюки, и жёлтая рубашка с пуговичками на углах воротника. А галстук в косую узкую полоску был завязан очень тщательно. Несмотря на жару, Кухонцев был свеж, будто только что принял ванну, и сколько Рублёв ни присматривался к нему, он не мог обнаружить никаких следов волнения или страха. И Рублёв подумал, что этот человек, чувствуя за спиной почтенную, всеми уважаемую фигуру тестя, не боится никого и ничего. Он уверен, что ему помогут выпутаться из самой затруднительной ситуации.
И эта уверенность Кухонцева в собственной неуязвимости вызывала в Рублёве раздражение, как, впрочем, раздражала ленивость его движений, ленивость крупного, сильного животного, и безмятежное выражение лица, характерное для людей, не знающих тягот жизни, не обременяющих свой мозг ни абстрактными, ни конкретными бытовыми проблемами.
Но Рублёв подавил в себе это раздражение и, стараясь быть дружелюбным и непринуждённым, задал Кухонцеву несколько формальных вопросов: какой институт окончил, где работает, давно ли водит машину, хотя всё это было ему известно: накануне он навёл о Кухонцеве все необходимые справки.
Он работал младшим научным сотрудником научно-исследовательского института, получал сто двадцать; «мерседес» раньше принадлежал его тестю и перешёл к Вадиму Кухонцеву как свадебный подарок.