Белая невеста вышла под вздохи восхищения и стоны зависти. Вся - белизна! платье, фата, перчатки, даже кожа - белые. Гертье взял ее руку и свел Атталину вниз по ступеням.
Перед тем как сесть в черно-лаковое ландо и поехать в церковь, надо вытерпеть ритуал Лейцев, о котором ходит много толков. Освальд, как ныне старший в роду, как владетельный сьер и мировой судья околы, сиречь округи, должен зарубить свинью. Священник при сем не присутствует ни в коем случае, хотя, наверно, втайне очень хочет. Свенхольм - Свиной, а может и Святой, то есть идоложертвенный Холм, некогда был местом поклонения языческим богам. «Чтобы дом стоял, чтобы дети родились», хозяин посвящает лучшую свинью ревнивым духам земли. Не задобришь их - жди беды.
Прошептав себе под нос: «Мясо и жир - дедам на пир, кровь солона - чаша вина. Деды, берите, добром одарите. Жениху, невесте - целый век жить вместе. Да будет их деток, что на ели веток!» - барон взмахнул широкой старинной саблей. Гости, все как один примерные христиане, толкаясь, полезли к еще вздрагивающей свиной туше, чтобы омочить пальцы в горячей крови, - но первыми допустили жениха с невестой. Втихомолку судачили о тех, на кого попали брызги в момент отсечения головы, - этим везучим до Рождества обеспечены достаток и удача.
Такие вот обычаи живы в эпоху пара, телеграфа и Суэцкого канала. Они рядом - стоит заехать чуть глубже в Ругию, погруженную в тысячелетний сон забвения, сон темных чащоб, сон мшистых и бездонных топей.
- Мимо, - едва слышно сорвалось с губ Атталины, стоявшей с отсутствующим видом. Плохой знак - на нее кровь не брызнула, кипенно-белое платье осталось девственно чистым. Земляные деды отказали ей в покровительстве.
В толчее у свиного тела Гертье заметил странных гостей. Люди двигались плотным месивом, склоняясь и протягивая руки к остывающей луже, и среди рук высовывались шерстистые кабаньи головы с красными глазками - разрывая копытами и тупоносыми мордами пропитанную кровью землю, они чавкали, пожирая ее.
- Приняли, - тихо сказал он, чтобы услышала одна Атталина.
- Да? - В ее взгляде блеснула надежда, но слезная пелена отчаяния затмила огонек мимолетной радости.
Они пошли к ландо, где на козлах восседал парадно одетый кучер, а на запятках стояли украшенные бантами и лентами грумы в цилиндрах, великолепных сюртуках и панталонах. Девочки-малютки несли шлейф невесты. Идущая сквозь зыбкий кошмар Атталина вдруг обрела опору - верную, твердую руку Гертье. Пальцы невесты впились в ладонь жениха.
- Не так заметно, милая. На нас смотрят.