На карту была поставлена моя жизнь, а возможно, и жизнь очень многих людей — в зависимости от того, что именно придумал Монах. Теперь оставалось гадать, способна ли Изобел слышать меня, запомнить мои инструкции и найти в себе силы и мужество выполнить их. Я слишком много требовал от раненой женщины, жившей тепличной жизнью и плохо знакомой с миром насилия. Это были требования чрезмерные для большинства людей, но я должен был рискнуть.
Конечно, я бы с удовольствием перевязал ее рану, обнял и, погрузив в лодку, поскорее повез к доктору, но с другой стороны, с не меньшим удовольствием я бы оказался подальше от этого острова и насладился бы положенным мне отпуском. Сейчас мои желания не имели уже никакого значения. Если Изобел искусно притворялась и внимательно слушала, от нее мог быть толк, если нет, то мне придется делать дело в одиночку. Но в любом случае мне было некогда с ней нянчиться. Ей самой нужно разбираться со своими ранами. Я оставил ей свою рубашку именно для этого. Идиллия в джунглях кончилась, наступало время работы.
— Ладно, девочка, — сказал я Джилл. — Давай выкладывай, что ты узнала. Где К.?
— Милях в пяти отсюда на запад, — сказала она, показывая рукой за скалы. — Не в следующей бухте, а через одну. По воде это недалеко и просто, а вот по суше попасть туда сложней. Там и болота, и джунгли, и острые камни. Посмотри на меня, Мэтт...
— Говоришь, Монах знает, что я тут? Как он готовится?
— Пока никак. Пока он занимается катером. Он уверен, что раз за тобой следит женщина с передатчиком, можно не волноваться. Он сразу узнает о твоих передвижениях. Как только освободятся его подручные, он их пошлет за тобой. Ну, конечно, как только он поймет, что я пропала...
— Это следующий вопрос, — сказал я. — Почему ты пропала? Я же велел тебе добраться до К. и затаиться. Я сказал, что сам разыщу тебя.
— Но я же должна была тебя предупредить, Мэтт. О том, что ты угодишь в ловушку и что рядом с тобой предательница.
— Может, я хотел попасть в ловушку по доброй воле. Может, я хотел, чтобы ты была там, готовая вызволить меня в случае необходимости. В следующий раз, пожалуйста, выполняй инструкции и не волнуйся за безопасность других. Мы прекрасно обходимся без ангелов милосердия.
Она сердито сверкнула глазами, но в голосе ее не было агрессии, когда она сказала:
— Извини, Мэтт. Я дала маху. Я хотела как лучше. Я окончательно понял, что она лгунья. Хорошенькая, лицемерная лгунья, а вовсе не наивная жертва интриг Монаха. Что ж, для меня она и раньше была вопросительным знаком. Я даже сказал Маку о странном агенте, который выглядит, как богиня, а ведет себя, как белая мышка.