– Я доберусь до того, кто это сделал, – пообещал Вильямс. – Не важно, кто он, но я до него доберусь!
Я смотрел, как он отъезжал на своей фантастической тачке. Ружье уже достаточно остыло. Вставив патрон в патронник, я занялся своим делом.
Джим Хайнс, подросток, нанятый нами на работу несколько недель назад, удерживал форт в одиночку, когда я вернулся в мастерскую. Он был занят тем, что прилаживал спусковую пружину к кольту одноразового действия, то есть без барабана, с перезарядкой после каждого выстрела. По моему мнению, роль этой пушки в истории сильно преувеличена. Подозреваю, куда больше ковбоев и индейцев сломали себе шеи при падении с лошадей, чем пали от этого старого сорок пятого. Тем не менее, сейчас, когда эта модель снята с производства, всякий, кто владеет ею, находится под воздействием иллюзии, что обладает уникальным сокровищем. Поэтому мы продолжаем латать эти чертовы штуковины всякий раз, когда они ломаются, что происходит с удручающей регулярностью. Я положил мою ношу на верстак и подозвал Джима. Подойди я к нему сам, он воспринял бы это так, будто с ним нянчатся, и страшно разозлился бы. Единственное, чего с избытком хватало в нашей мастерской, – так это темперамента.
Джим подобрал костыли и заковылял ко мне через всю мастерскую. Полиомиелит поразил его в возрасте десяти лет или около того. Но несмотря на физический недуг, парень был для нас настоящей находкой. Осторожный работник, влюбленный в оружие, он мог стрелять как машина с любого положения, которое ему позволял принять его дефект. Джим даже научился стрелять стоя, хотя, конечно, из-за костылей и речи быть не могло об его участии в официальных состязаниях из такого положения. Зато из положения лежа и сидя он мог потягаться с лучшими, о чем свидетельствовали его призы и медали.
– Где Хоффи? – поинтересовался я.
– Вышел за пивом, – ответил Джек и ухмыльнулся, указав рукой на слоистую деревянную болванку, все еще лежащую нетронутой на верстаке. – Видимо, устал таращиться на нее. То ли никак не может представить себе, как она должна выглядеть, то ли еще что-то. Он чокнутый, что ли?
– Да, – ответил я, не желая вдаваться в подробности. Это место просто кишело чокнутыми. При более пристальном рассмотрении бизнес с оружием был для нас не чем иным, как формой психологической компенсации. Просто горстка шизофреников нашла выход своим агрессивным импульсам в фабрикации орудий смерти. Меня так и тянуло пофилософствовать на эту тему. Бог его знает, куда мы придем? Но сдержался и, вытащив винтовку 25-го калибра из чехла, попросил Джима: