Шелгрин открыл дверь со стороны пассажирского сиденья и заглянул внутрь. Он знал шофера с других встреч, подобных этой — приземистый, коренастый мужчина с поджатыми губами, в сильных очках. Но он не знал его имени, да никогда и не спрашивал. Сенатор сел в машину и пристегнул ремень.
— Кто-нибудь был на хвосте? — спросил коренастый человек.
— Если бы кто-нибудь был, меня бы здесь не было.
— Все равно надо принять меры.
— Нет нужды.
— Все равно.
В течение десяти минут коренастый человек вел машину по лабиринту улиц и переулков, где располагались разные резиденции. В зеркальце заднего вида он смотрел нисколько не меньше, чем на дорогу впереди.
В конце концов он произнес:
— Все чисто.
— Как я и говорил, — нетерпеливо сказал Шелгрин.
— Я только выполняю свою работу.
— Но не очень хорошо.
— Что вам не нравится?
— Я не выношу дилетантства.
— Вы считаете, что я дилетант?
— Ты как будто играешь в игру. Ты как щенок, который гоняется за своим хвостом. Это ребячество. Ты поступаешь не как профессионал.
— Не могу понять, — произнес коренастый человек.
Они остановились у светофора.
— Понять что? — спросил Шелгрин.
— Как вас вообще-то избрали. Вы такой неприятный сукин сын.
— О, но не при посторонних, — сказал Шелгрин. — Я могу быть очень очаровательным с избирателями, газетчиками и спонсорами моей предвыборной кампании. Но с какой стати я должен любезничать с тобой?
Шелгрину не хотелось оставлять это дело так. Петерсон действовал ему на нервы, и ему хотелось выместить свое раздражение на ком-нибудь. Он не мог придумать ничего более или менее действенного по отношению к Ансону, потому что тот в основном был равен ему, а в некоторых аспектах даже превосходил его. Унижая шофера, ворча на него и ссорясь с ним, Шелгрин таким образом приобретал самоуверенность, которая ой как понадобится ему при предстоящей встрече с Петерсоном.
— В этом обмене "любезностями" я оставил тебя далеко позади, — сказал сенатор. — У тебя нет ни ума, чтобы смутить меня, ни силы, чтобы навредить мне физически. И что хуже всего, на нашей особенной лестнице отношений ты стоишь, по крайней мере, на дюжину ступеней ниже меня. Ты сделал бы все, что я хочу, потому что знаешь — у меня есть власть, которая дает мне возможность увидеть как, захоти я, и тебя отправят домой. Отправят домой, мой друг. Подумай об этом. Ты ведь не хочешь домой, правда?
Водитель не ответил.
— Ты хочешь домой?
Водитель закусил губу.
— Отвечай мне, черт тебя побери! Ты хочешь домой? Домой на этой же неделе? Домой навсегда?
Шофер задрожал.
— Нет, нет.
Шелгрин рассмеялся.