— Не могли бы вы сейчас подняться наверх и постараться убедить ее встретиться со мной?
— О, что-то вы очень беспокоитесь о ней — для человека, не верящего в любовь.
— Марико-сан, так вы поговорите с ней?
— Это не поможет. Ей сейчас очень плохо. А когда она в таком настроении, она не будет слушать ни меня, ни кого другого. Еще день или два, пока депрессия не войдет в свои обычные рамки, она будет ненавидеть весь мир.
— Я завтра приду опять.
— Она будет отвратительна с вами.
— Я очарую ее, — вяло улыбнулся Алекс.
— О, и другие достойные мужчины сдавались.
— А я не буду.
Марико положила свою руку на его.
— Надеюсь, вы действительно не сдадитесь, — сказала она. — Если бы те другие мужчины не сдались так легко, один из них, рано или поздно, мог бы пробиться к ней. Я все еще думаю, что у вас больше шансов, чем у кого бы то ни было. Вы и Джоанна во многом похожи. Вы оба приняли одиночество, как образ жизни. Долгое время вы отчаянно хотели любить кого-нибудь, но ни один из вас не сумел встретить такое чувство, чтобы оно захватило. Цените ее, Алекс-сан, она нужна вам вся, так же как и вы ей.
Марико ушла, исчезнув за дверью с надписью "Частное". Некоторое время после ее ухода Алекс сидел, задумчиво разглядывая себя в голубом зеркале бара.
Алекс был удивлен и встревожен своей собственной реакцией на поведение Джоанны. Ему было трудно поддерживать свойственное ему спокойствие, и в действительности он поддерживал его только внешне. Внутри его бушевал пожар. Ему хотелось наказать кого-нибудь. Довольно неразумно, но ему очень хотелось запустить своим стаканом с виски в голубое зеркало бара. Он сдержался, но только потому, что такой поступок был бы признанием влияния Джоанны на него. А это было то влияние, от которого, как он думал, был свободен навсегда. Сейчас ему было нелегко признать существование ответного чувства к ней и еще нежелания думать об этом чувстве серьезно.
После ухода Марико Алекс слегка поужинал и ушел еще до того, как оркестр закончил играть свое первое отделение. "Нитка жемчуга" провожала его до улицы.
Солнце покинуло Киото. Город включил свое холодное электрическое освещение. С наступлением темноты температура резко упала. В свете, льющемся из окон, открытых дверей, неоновых реклам и проходящих автомобилей, лениво кружились густые хлопья снега, но они таяли, касаясь мостовой, от ледяной корочки которой отражался свет.
Алекс немного постоял около "Лунного света", осмотрелся вокруг, словно решая, куда теперь идти, и приметил одного из тех троих мужчин, которых он заподозрил в слежке за ним. Сухопарый, среднего возраста японец с узким лицом и выпирающими скулами ждал всего лишь в тридцати ярдах отсюда под неоновой вывеской ночного кафе "Отдыхающий дракон".