– Это из-за вас моя мать так страдает? – голос говорит жестко и решительно.
– Нет! – восклицает Оливье, решив не отсоединяться. Все равно уже слишком поздно… – Как она себя чувствует?
– Очень плохо.
– Я могу поговорить с ней? Пожалуйста…
Он слышит глухой стук трубки, которую положили на стол, затем – звук удаляющихся шагов. Наступает тишина. Ожидание кажется ему нескончаемым. Но вот трубку снимают – судя по всему, в другой части дома, – и он различает голос Катрин – слабый, похожий на свистящий шепот.
– Любимая, наконец-то!.. Простите, что звоню вам домой… Я так беспокоился…
– Мне нужно вас увидеть! – Катрин плачет, как ребенок Ей не разрешают выходить из дома? Она все рассказала мужу?
– Вы хотите, чтобы я приехал? Ваш муж… причинил вам боль?
– Нет, не он… Другой… Я должна вам рассказать… Мне так тяжело… Мне нужна ваша помощь.
– Когда мы сможем увидеться? И где?
– Я сейчас к вам приеду. Прошу вас, дождитесь меня.
– Хорошо, я жду. Я не пойду на работу, Катрин! Я люблю вас!
– Тс-с! Я тоже вас люблю.
Ксавье Бизо доволен. Его первая месть удалась на славу, равно как и первый настоящий оргазм. Как приятно было видеть ее такой – напуганной, униженной, ждущей, как проститутка, заслуженного наказания. Правда, в какой-то момент он чуть было все не испортил: если бы она тогда не закрыла дверь на ключ, он бы ее изнасиловал. Не то чтобы это его смущало, но ему не хочется быть узнанным. Пока. В следующий раз он возьмет с собой маску. Сейчас же нужно просто выждать, пока она оправится от потрясения.
Именно я отвезла Мадам к ее любовнику. Я в любом случае сделала бы для нее все что угодно, поэтому какая разница?.. Самое удивительное, что об этом меня попросили дети. Точнее, Тома Виржини стояла рядом с ним. Он сказал: «Анриетта, проводи, пожалуйста, маму, она слишком слаба, чтобы идти туда одна». Я в изумлении уставилась на него, подумав, что я, наверное, ослышалась. Но он отвернулся. Потом добавил, по-прежнему не глядя на меня: «И обязательно подожди ее… Если понадобится, целый день. Будь поблизости. Не беспокойся, папа ни о чем не узнает».
– А как же ужин? – только и спросила я.
– Я приготовлю, – ответила Виржини. Она хмурила брови, но, казалось, была во всем согласна с братом.
– Папе давно пора перестать вести себя так, словно его ничто не касается!
Я впервые слышала, чтобы Тома говорил о Месье таким жестким тоном. Словно тот его чем-то обидел.
Значит, дети все-таки узнали о том, что у матери есть любовник Что же, это, наверное, к лучшему. Значит, не я одна буду ее спасать. Тем более что я даже толком не знаю, от чего именно ее нужно спасать.