Небо смешалось с землей. Тень легла на землю.
Сердце мое горит от злой разлуки.
Сердце мое горит, потому что стеною отгородился ты от меня…
…Приходи! Не оставайся там один! Не будь так далек от меня.
[iii]Голосу царицы вторили плакальщицы, которые заполнили царские покои. Носители опахала окаменели и стояли словно черные статуи. Эйе монотонно читал священные строки из «Книги мертвых», стоя по правую руку царя.
– Сто десять целебных трав, почему они не помогли? Я верила в твой золотой век, мой великий господин. Где же он? Ты так мало прожил на прекрасной земле великих фараонов! О я несчастная!..
Не считаясь с церемониями дворца, не обращая внимания на знатных сановников, жрецов, царедворцев и воинов, которые, пав ниц, рвали на себе волосы, одежды и причитали, Анхесенпаамон рыдала и молила любимого вернуться, словно это было возможно.
– Никто никогда еще не возвращался на землю из полей Налу. Но ты должен вернуться, я так хочу этого. О мой любимый!
Обессиленную, потрясенную горем царицу с трудом оторвали от золотого ложа. Она не стояла на ногах, и во дворец, окруженный деревьями священной мандрагоры, ее доставили на носилках.
Горе царицы было безмерным. Кто мог ее утешить? Она выгнала из своих покоев старую Тии, которая пришла узнать, какие будут назначены церемонии по случаю великой скорби. Царица вызвала слуг и велела принести в свой дворец позолоченное кресло божественного господина. Она хотела, чтобы кресло фараона напоминало ей о счастливых днях. Сидя на своем ложе, царица не сводила глаз с прекрасного изображения юного фараона. Так она просидела всю ночь.
В роскошных покоях царицы всю ночь горели светильники. Робкие оранжевые огоньки хорошо освещали лишь кресло с чудесным изображением царя и царицы. Все вокруг тонуло во мраке, и не были видны служанки и рабыни, которые расположились у входа и на коленях, покачиваясь, безмолвно выражали свою скорбь, то простирая руки, то хватаясь за голову с выражением отчаяния на лице. Изредка доносились стоны и всхлипывания. Царица молчала.
В ту же ночь его величество, возлюбленный сын Амона-Ра, был отправлен на западный берег Хапи, в город мертвых.
По обе стороны реки стояли люди с горящими факелами в руках. Глядя на медленно плывущую священную барку, на которой покоилось тело земного божества, они воплями, криками и причитаниями выражали свою скорбь.
А на священной барке стояли жрицы с венками из цветов и пели:
… О повелитель богов и вечности царь,
У которого ищут пристанища все без изъятья!
Дай мне хлеба, ячменного пива,
Дай смолы благовонной и свежей воды с алтаря твоего…