Дочь Эхнатона (Моисеева) - страница 41
«Всего второй год царствования, – говорил тогда фараон, – а ведь настанет день, когда мы откроем сосуд с надписью: „Год тридцать первый из дома Тутанхамона с Западного рукава“. – „А может быть, мы устроим пиршество и в год пятьдесят первый царствования Тутанхамона“, – смеялся хранитель сокровищницы Май. Тогда все было впереди, и жизнь казалась сплошным праздником. Почему-то совсем не приходили в голову дурные мысли. Все были веселы, все были добры. Старая Тии казалась приветливой и ласковой. Она любила говорить о том, как ей дороги дочери Эхнатона. А потом Тии стала злой и жадной. Все, все переменилось. И кто бы мог подумать, что все хорошее сразу исчезнет, уйдет, и, может быть, безвозвратно!
Анхесенпаамон думала об этом, глядя на изображение умершего и не слушая Эйе, который говорил ей о чем-то очень важном.
– Заказана золотая маска. Скоро сделают золотую колесницу. Готовы скульптуры богинь-охранительниц. Готовы драгоценные сосуды…
Эйе говорил, а царица молчала. Потом старый жрец ушел, и вслед за этим распахнулись двери, и главный писец Тутанхамона сообщил, что прибыли гонцы из страны хеттов и с ними целый караван даров. Думая о драгоценных дарах фараону для обители вечности, Анхесенпаамон спросила, что доставили от царя хеттов. И ей ответили, что хетты пригнали множество быков, привезли тюки мягкой белой шерсти для ткацкой дворца и доставили живых леопардов, которых пожелал иметь в своем заповеднике покойный фараон.
– Живых леопардов для царской охоты?
Великая госпожа всплеснула руками и горестно застонала:
– Не хочу видеть гонцов! Оставьте меня. О я несчастная!
Шли дни, и тысячи искусных рук трудились для обители вечности. Строители воздвигали в тайном месте усыпальницу. Управитель строительными работами, хранитель сокровищницы Май, дни и ночи проводил на Западном берегу Хапи. Ведь он обещал воздвигнуть обитель великолепия, а времени оставалось так мало, что едва ли можно было сделать самую скромную гробницу. Верховный жрец Эйе чуть ли не каждый день приезжал посмотреть, успешно ли ведутся работы, как идет бальзамирование фараона, все ли готово для прощальной процессии. Эйе очень заботился и хотел, чтобы об этом знали не только вельможи, жрецы и воины священных Фив, но и живущие вечно в царстве Осириса фараоны. Старый жрец требовал, чтобы повсюду были сделаны надписи, свидетельствующие о его великой заботе.
Анхесенпаамон совсем не заботилась о том, чтобы люди и боги знали и видели, как богато и пышно она проводит в царство Осириса своего возлюбленного господина. Но все ее мысли были заняты только одним: ей хотелось, чтобы в обители вечности Тутанхамона были самые дорогие, самые прекрасные вещи, какие могут создать искусные руки фиванских мастеров.