— А на Тропе?
— Храни тебя Огонь! Тропа — живая: на ней не бывает ни льда, ни снега.
— Отчего у вас зобы, отец? Есть и на западе у нас люди, как вы, — с той же болезнью. Тоже в горах; но только там одиночные люди болеют, а не целый народ, как здесь.
— Мы не больны — зачем говоришь так! — как будто обиделся старик. — От зоба нашего вреда нам нет: он знак наш, наследство Вархура, начальника нашего племени. И не от гор он, хотя начало ему, вправду, здесь — после нашего переселения.
— Вы разве не здешние?
— Нет. Мы с низовьев Яхсу пришли. Давно: еще в те дни, как Бухара вела войну с Балхом. От войны ушли мы в горы. Мы не люди крови: проклят перед Огнем и Солнцем проливший кровь без нужды. Мы не едим и мяса.
— Расскажешь о зобе? Есть еще чай в кунгане…
— Был в древнее время прародителем нашего племени Вархур — его именем и посейчас еще зовется кишлак, что повыше того места, где вливается в Пяндж наша река: там, при переселении, в первый раз разбил он свой гилли[8].
Предание говорит так: ущельями этими от Пянджа до перевала владел в те дни Див: лежал он, накрыв руками оба хребта, — не ступить ноге человечьей. Бесплодное и дикое было место, но все же вышел Вархур на борьбу с Дивом, потому что другого места на свете нам не было: надо было жить.
Вышел Вархур на борьбу с Дивом. Заклад Дива был такой: если одолеет Вархур — тело Дива рудою сойдет в камень, кровь — драгоценными камнями, предсмертные слезы — алмазами; райскими садами прорастет на скалах дивья шерсть: благодатной страной станет Ванж. А если Вархур проиграет — быть ему прикованным к скале у самых ледников и будет ему клевать печень гриф до тех пор, пока не прорастет ледник Мертвого Перевала.
Три загадки загадал Див Вархуру.
«Кто, темный, выводит из ночи свет?»
Вархур ответил: «Углекоп».
Див спросил второй раз:
«Кто лжет, говоря истину?»
Вархур ответил: «Проповедующий учение».
В третий раз спросил Див:
«Кто делает злого — самым злым, и доброго — самым добрым, и смелого — самым смелым?»
Вархур в третий раз ответил: «Красота».
Вдавил Див руки в каменные хребты, ушел всем телом в землю; утром увидишь из нашего кишлака: пять мохнатых пальцев и посейчас еще видны глубоким следом на перевале. Он и называется так: «Все Пять». Углем осели в скалы печень и легкие Дива, кровь жил проточилась рубинами, кости стали железом, серебром — мозг. Только алмазов нет в горах наших: не заплакал перед смертью Див, как обещал Вархуру. И садов нет — одни колючки, потому что цветок Диву — терновник. Этого не рассчитал Вархур, когда сговаривался о райском саде: каждый о своих цветах говорил.