С чемоданчиком в руке он подошел к первой городской гражданской заставе. На заставе стоял толстый купчикармянин. Он попытался было не пустить Веленбакова, но тот не посмотрел на его вооружение – кинжал и пику, толкнул караульного в грудь и закричал:
– По указу ее императорского величества, государыни императрицы, сучий сын!..
И, пошатываясь, вошел в город.
– Исайка, пропусти! – крикнул купчик на соседний пост.
На следующем Веленбакова пропустили беспрекословно. Так он добрался до военных адмиралтейских караулов.
Тут уже спрашивал он сам:
– Где корабль номер четыре?
Он знал, что Федор Федорович – командир корабля № 4, и решил остановиться у своего друга.
– Прямо, ваше благородие. Иванов, пропусти их благородие!
– Их высокоблагородие! – раскатистым басом милостиво поправил Веленбаков и пошел дальше.
Но на ушаковской заставе дело оказалось сложнее. Еще издалека часовой зычно крикнул:
– Стой! Кто идет? – И сразу взял ружье на руку.
– Из Петербурга, капитан второго ранга Веленбаков, – ответил Нерон. – Покличь капитана Ушакова!
– Дядя Макарыч! – позвал часовой.
Через секунду перед Веленбаковым предстал боцман.
– Вот они спрашивают капитана Ушакова, – сказал часовой.
– Чего изволите, ваше высокоблагородие? – переспросил боцман.
– Я к Ушакову. Я его друг и товарищ. Приехал из Петербурга. Спать хочу…
Боцман вмиг прикинул: будить капитана – жалко, толькотолько лег. Опять же – хоть это и офицер, а неизвестно, откуда он. Стало быть, его хорошо бы продержать в карантине!
– Вот в этой мазанке переночевать можно было бы, – рассуждал он вслух, – да там больной мичман, господин Баташев лежат.
– Вот и хорошо. Я с мичманом, – согласился Веленбаков, и не успел боцман оглянуться, как Нерон шагнул к мазанке, толкнул дверь ногой и был таков.
Боцман и часовой только переглянулись: а ладно ли это будет?
Стояли, слушали: что дальше?
А в мазанке происходило вот что. Веленбаков, чертыхаясь, высекал огонь. Наконец высек и зажег свечу.
– Здорово, мичман!
– Здравия желаю. А вы кто? – спросил слабым голосом Баташев.
– Я капитан второго ранга Веленбаков. Приехал из Петербурга к вам, в эту дыру. А ты что, заболел?
– Да, трясет…
– Это ничего. Это лихоманка. Вот мы сейчас выпьем водочки, и все как рукой сымет. Согреешься!
Веленбаков поставил на стол чемодан, собираясь открыть его, но в это время мичмана начало тошнить.
– Э, брат, да ты гусь: и без моей водочки доклюкался до жвакагалса33. Слаб, если так. Меня отродясь не тошнило, а пью я как ярыга. Ежели ты так, тогда я ложусь, брат, на другой курс. Я буду спать в сенях.
Веленбаков взял чемодан и пошел в сени. Положил чемодан под голову, растянулся на тростнике и через секунду захрапел.