Подрядчики чесались, жаловались на трудности доставки, на дальнюю дорогу, но согласились. Уходили, сокрушаясь:
– Это не граф Войнович! Тому, бывало, привезешь тысячудругую апельсинов и лимонов да мешок изюму или бочонок маслин – и поставляй, как и что хочешь. А этот… – крутили они головами.
Била уже четвертая склянка, когда Ушаков разделался с поставщиками, и только хотел идти обедать, как вошел его секретарь, подпоручик Федор Чалов.
(Севастопольцы уже трунили, что у них три Федора: адмирал, секретарь адмирала и адмиральский денщик.)
– К вам, ваше превосходительство.
– Кто? – недовольно нахмурился Ушаков.
– Капитан бригадирского ранга Голенкин.
– Аа, проси, проси! – повеселел адмирал и пошел навстречу своему однокашнику и другу.
– Здравия желаю, ваше превосходительство! Прибыл в ваше распоряжение! – официально, но просто и весело сказал Голенкин.
Ушаков обнял его.
– Рад тебе, Гаврюша! Садись, господин бригадир. Расстегивай крючки. Ты в параде! – улыбнулся Ушаков.
– Дружба дружбой, Феденька, а служба службой!
– И то верно! Вот будем вместе. И Нерон Веленбаков тут. Жаль только, что Павлуши Пустошкина нет.
– А хорошо было бы и его вытащить из Таганрога.
– Пока что светлейший не отпустит Пустошкина с места командира Таганрогского порта. Павла Васильевича за успешную постройку двадцати семи военных судов только что наградили Владимиром четвертой степени. Но, дай срок, я перетяну!
– Спасибо тебе, Феденька, что вытащил меня из Херсона. Надоело на берегу.
– Я просил тебя у светлейшего с умыслом.
– С каким?
– Чтобы поручить тебе командовать авангардом. Ты был при Чесме. Ты не трус, не рохля!..
– Не подведу! – покраснел кудрявый Голенкин.
– Даю тебе один из новых лучших черноморских кораблей – шестидесятишестипушечную «Марию Магдалину». Ты корабль знаешь – он строился у нас, в Херсоне.
– Корабль хороший, слов нет.
– Но вот, Гаврюша, я много продумал: за Войновичем времени у меня оставалось свободного достаточно. То, что мы учили в корпусе, надо забыть!
– Да я и так уж многое забыл, – пошутил Голенкин.
– Нет, не мелочи забыть. Не какуюлибо там «Универсальную историю» господина ЛаКроца или чтото вроде «А были ли у Тиверия дети?», а забыть главное!
– То есть что: линейную тактику?
– Да. Полагается строить ордербаталии только из двух параллельных кильватерных колонн. Авангард бьется против авангарда, кордебаталия – против кордебаталии, арьергард – против арьергарда. Скажи на милость: что это такое – танец или игра какая?
– Но таковы правила, принятые всеми. Все флоты мира… – пытался возразить Голенкин.