– Вот так здорово! – хохотал Веленбаков. – «Распространили в них страх»! Нечего сказать, распространил: целый год в плену кормил и плодил ханских клопов! Хахаха!
– Зато действительно «завел знакомство»! – смеялся Голенкин.
– Завел! Этого отрицать нельзя. А конец ордера чего стоит: «Извольте туда следовать немедленно».
– Да, начал за здравие, а кончил за упокой.
– Поди, этот трус боится, как бы персы не захватили его в плен во второй раз! – потешался Веленбаков.
– Егото и в первый раз не стоило брать! – заметил молчавший Ушаков.
– Вот теперь, Федя, тебе уже никто не помешает встретиться с князем. Увидишь, какой это любопытный человек! – сказал Голенкин, который больше своих товарищей знал Потемкина, потому что служил при нем в Херсоне. – Иногда с дамами заведет разговор о богословии, а случится архиерей, он с ним рассуждает о танцах.
Голенкин не упомянул о том, что Потемкин тратит сотни тысяч рублей государственных денег на любовниц и балы: Федор Федорович был пристрастен к Потемкину и не любил слушать об этом.
– Говорят, у него семь пятниц на неделе, – заметил Веленбаков.
Федор Федорович только покосился на Нерона. Он знал о причудливости характера Потемкина. Знал, что поэтому австрийский принц де Линь, бывший во время осады Очакова при русских войсках, называл Потемкина то Ахиллесом, то Терситом51. Но Ушаков снисходительно относился ко всем слабостям Потемкина, так как оценил его большую заботу о молодом Черноморском флоте.
– А ты разве всегда одинаков? – обернулся он к товарищу.
– Сказывают: светлейший очень любит пить кислые щи, – не унимался Нерон.
– Конечно, ты на его месте предпочел бы пить чтолибо покрепче, – поддел Федор Федорович.
– Любить кислые щи – это еще не самый большой порок, – улыбнулся Голенкин. – У светлейшего есть грешки и побольше!
– Пусть он любит власть, почет и роскошь, но всетаки он постоянно радеет о величии русского государства! – ответил Ушаков.
– Человек он незаурядный, нет спору. Но в жизни тяжел: мнителен, часто хандрит, – продолжал Голенкин.
– Ты на его месте не так бы еще захандрил, если бы тебе надо было заселять новые земли, строить крепости и города, заводить флот. Нужны люди, пушки, лес, а всего этого нет на месте. Каждый гвоздь, каждую каболку приходится доставать за тридевять земель. При таком положении быть всегда веселым – мудрено! – горячо сказал Федор Федорович.
Приятели не стали спорить с Федей: бесполезно – Ушаков старается не замечать недостатков Потемкина.
С рассветом Федор Федорович отправился на корвете «Красноселье» в Херсон. Теперь уже не приходилось опасаться Очакова: крепость была взята русскими войсками еще полгода назад.