Михаил Илларионович охарактеризовал своему преемнику и европейских послов при турецком дворе.
Английский посол – Энсли – интриган, беспокойный человек. Он вечно против кого-то строит козни.
Австрийский – Герберт – не любит России. Он чрезвычайно самолюбив и скрытен, но, если польстить его самолюбию, он может разоткровенничаться.
Прусский – Кнобельсдорф – незначительная тень Герберта. Пруссак хочет все знать, но для этого у него не хватает денег и уменья. Испанский – Булини – пустое место. Датский – барон Гибш – и неаполетанский – Лудольф – оба за Россию. Лудольф по-бабьи болтлив. Потому хитрый рейс-эфенди старается почаще с ним беседовать.
Кочубей внимательно слушал старого посла, записывая кое-что для памяти.
– Живя здесь, я внимательно следил за турками. При всем своем лукавом расположении к России, у Порты еще нет твердого намерения разрывать с нами. Они ждут, какой оборот примет союз против Франции. Да и крепости в Бессарабии у турок будут готовы не раньше осени. Вот и все, пожалуй, – закончил Михаил Илларионович. – Рейс-эфенди спрашивал меня, не из турок ли вы, Виктор Павлович, – улыбнулся Кутузов.
– А это почему же?
– Он произносит вашу фамилию на турецкий лад: «Кочи-бей».
– А наши солдаты окрестили меня по-своему, я сам слыхал: «Хуч-убей!» – рассмеялся Кочубей.
– Что ж, и так похоже!
Когда Кочубей ушел, Михаил Илларионович с удовлетворением подумал: «Ну, я свое дело сделал, а теперь – домой. К лету бы благополучно доставиться в Петербург! Вот-то было бы чудесно!»
Вскоре после возвращения Кутузова из Турции в Петербург императрица назначила его главным директором сухопутного кадетского корпуса. Это было тоже немаловажное дело: кадетский корпус готовил офицеров для всей русской армии.
Екатерина Ильинишна обрадовалась новому назначению мужа.
– Хоть поживешь дома, – говорила она. – А то как соловей залетный: прилетишь к нам на недельку, а потом год обретаешься в походах!
В этот раз Михаил Илларионович пожил дома основательно – не успел оглянуться, как пролетело два года.
В жизни семьи Кутузовых не произошло никаких особенных событий: старое – старилось, молодое – росло.
Так было кругом.
Постарела, начала чаще жаловаться на головные боли, на слабость в ногах императрица Екатерина. Она с трудом всходила по лестнице. Безбородко устроил в своем доме вместо лестницы пологий скат, на тот случай, если императрица соизволит пожаловать к нему.
Облысел, похудел и пожелтел наследник Павел Петрович. От худобы у него стали заметнее выдаваться скулы и большой рот.