— Что ты, что ты, мне и в голову не могло такое прийти, — залепетал Крит, удерживая гостя за руку.
Он лишь начал закидывать свои сети, а «дичь» уже убегала. «Нужно было сперва напоить и накормить его, а потом переходить к делу, — подумал советник. — Сытого всегда легче уломать».
— Я очень уважаю тебя и твой Храм, для меня большая честь обедать вместе с тобой. Садись, будь добр.
Он снова усадил Моти-Мара за стол и наполнил бокалы.
— Попробуй моего вина, уверен, ты никогда не пил ничего подобного, — проворковал Крит ласковым голосом.
— Я не могу, учитель строго запрещает прикасаться к вину, — ответил Мот сердито.
— Ну перестань дуться, к тому же я не заставляю тебя пить, а просто прошу попробовать.
Мот взял бокал и отпил глоток, смакуя вино.
— Ну как? — спросил Крит. — Нравится?
— Не знаю, на вкус приятно, но больше ничего сказать не могу, я не специалист в этой области, — ответил Мот и поставил кубок на стол.
— А я вот больше всего люблю вино и женщин, — весело проговорил Крит и осушил свой бокал. Он не стал наливать себе еще, так как предстоял серьезный разговор.
— Отведай моего угощения, Мот, — сказал он, не зная, как подступиться к гостю.
— Благодарю, советник, — ответил Моти-Мар повеселевшим голосом, — не часто меня так угощают.
Он разломал какую-то испеченную на огне птицу и с наслаждением принялся есть.
Крит-Коул был сыт, но видя, с каким удовольствием гость работает своими квадратными челюстями, тоже стал ему помогать. Живность, салаты, фрукты довольно быстро переходили в желудок к Моти-Мару. Позавидовав аппетиту гостя, Крит взялся за десерт, но и он не долго радовал советника, исчезнув в той же бездонной пропасти. Когда наконец Мот остановился, на столе, кроме костей и вина, уже ничего не было.
— Это все? — спросил гость раздосадованно.
— Да-а, — протянул советник растерянно.
— Ну что ж, неплохо перекусил, — сказал Мот, поглаживая живот.
— Перекусил?
От удивления у Крит-Коула отвисла челюсть.
— Мот, мне ужасно любопытно, что вы едите в Храме?
— Мы питаемся в основном растительной пищей, ничего жирного и никаких излишеств. Кхан-Кхоу строго следит за этим. Он говорит, что после трапезы надо оставаться чуточку голодным.
— А теперь ты сыт? — спросил Крит.
— Наверное, раз живот стал упругим, — пробормотал Мот негромко.
— Ха-а… ха-а… ха-а…
От смеха у советника на глазах показались слезы. Он понимал, что ему совсем не стоило веселиться, но ничего не мог с собой поделать. Он пытался остановить так внезапно накатившийся на него смех, но приступ возобновлялся с новой силой.
— Мне бы хотелось все же узнать, зачем ты меня позвал? — спросил Мот, нахмурив брови.