Кент с несчастным видом кивнул.
– А я неделю назад чуть было не поверила, что ты принципиальный противник вранья! – язвительно заявила она. – Да мы с тобой бьем все рекорды! Успешно дурачим не только знакомых, но и друг друга!
– Ты о чем?
– Не важно. Ты, конечно, намерен и дальше разыгрывать комедию супружества? Что ж, я дала слово тебе подыгрывать и сдержу его, хотя все еще помню, как сурово ты поначалу обрушился на мои моральные устои.
Это означало, что он уронил себя ниже, чем она. Кент внутренне содрогнулся – чего Делия, без сомнения, и добивалась.
– Итак, раз уж мы оба такие отъявленные лжецы… – она подчеркнула последнее слово, – впредь придется быть осторожнее. Надо уметь сбрасывать маски хотя бы наедине друг с другом, иначе как распознать, где вымысел, а где правда?
Кент в отчаянии подумал, что никогда еще она не была так прекрасна – и так недоступна.
– Прости, Делия! Я знаю, что эта недомолвка позволила тебе думать… предполагать…
– Ввела меня в заблуждение? Ты это хочешь сказать? Ты прав. Если ты в самом деле сожалеешь о своем поступке, я принимаю извинения… насколько это возможно.
Кент невольно посветлел лицом. В глазах Делии мелькнула усмешка, но тотчас исчезла.
– На этом пока и остановимся. Я слишком устала, чтобы думать о завтрашнем дне. Доброй ночи, Кентон Брэдфорд из нью-йоркских Брэдфордов.
Она легла на свою койку и плотно сдвинула драпировки. Кент же остался стоять посреди каюты, ощущая себя полным болваном и умирая от раскаяния. С тяжелым вздохом он принялся раздеваться, размышляя о том, что, даже если бы он намеренно решил все испортить, вряд ли бы ему это удалось с такой полнотой.
Позже, лежа в темноте без сна, Кент пытался разложить свои чувства по полочкам. Отчасти он испытывал облегчение от того, что правда о Каролине наконец-то выплыла наружу – не публично, а между ним и Делией. По мере того как росло его увлечение, признаться в истинном положении дел становилось все труднее, и в последние несколько дней Кента это страшно мучило. Теперь по крайней мере эта проблема решилась сама собой.
Зато всякая надежда на сближение с Делией рухнула, это очевидно. По идее он должен был бы этому радоваться.
На деле вышло иначе.
Кент вдруг понял, что за восемь дней знакомства узнал Делию гораздо лучше, чем какую бы то ни было особу женского пола, включая обеих своих сестер. Он знал ее прошлое, ее предпочтения и антипатии, ее таланты, ее сильные и слабые стороны, диапазон ее настроений. Казалось бы, в ней не осталось для него никакой тайны… и все же его по-прежнему влекло к ней… более чем влекло…