…а солнце за белесой пеленой
Имело вид тоскливый и больной,
И думалось: не терпится ему,
Чтоб мир был снова погружен во тьму.
Сэмюэл Тейлор Колридж. Сказание о старом мореходе
Делия подавила вздох. Она бы с большей охотой осталась в каюте, наедине с Кентом. Впереди всего десять дней плавания, и никак не удавалось убедить себя, что у них впереди – будущее. Потому-то она и досадовала на каждое мгновение, проведенное на людях.
Обеденный салон был обставлен в точности как на «Соноре». Делия машинально заняла привычное место рядом с Кентом, остальные расселись так же. Она была голодна: в поезде они подкрепились лишь купленными на рынке бананами, – но это не заставило ее есть с большим аппетитом.
– Похоже, отныне еда сильно изменится к худшему, – заметил Роберт Паттерсон, выразив тем самым общее мнение.
Пища не шла ни в какое сравнение с той, что подавалась на борту «Соноры». Делия не стала говорить, что ей случалось питаться много хуже. Кроме Кента, никто из пассажиров не имел представления о нищете, которую ей довелось узнать на приисках, и если ей в дальнейшем действительно придется выступать в роли его жены, лучше было держать на этот счет язык за зубами.
Однако не все из присутствовавших в салоне стыдились своего прошлого. Одна из пассажирок, чей муж разбогател на промывке золота, с улыбкой заметила, что еда не так уж плоха.
– Подумаешь, вялые овощи и черствый хлеб! Хорошо они хоть не заплесневели!
Делия поневоле вспомнила твердые, как камень, лепешки из пресного теста, а также целые месяцы без зелени – и вознесла благодарственную молитву за пищу, что лежала перед ней на тарелке, и за человека, сидевшего рядом. Ощущение упорного взгляда заставило ее повернуться. Кент улыбнулся:
– Все еще не раскаиваешься? Делия пожала плечами:
– Если выбирать между изысканными блюдами и хорошей компанией, я предпочитаю последнее.
– Вот здравый взгляд на вещи! – воскликнул Билли Берч. – Что такое сморщенный листок салата по сравнению с дружеским теплом?
Возгласы одобрения положили конец жалобам, и разговор принял более приятное направление. В конце ужина стюард, пожилой негр, негромко обратился к Билли:
– Я слышал ваши слова, сэр, и они запали мне в душу. Обещаю лично присмотреть за тем, что подают на ваш стол. Если вам что придется не по нраву, только скажите.
Делия старалась не привлекать к себе внимания. Весь день казалось, что на лице у нее буквально написано, что произошло между ней и Кентом. Да и как могло быть иначе, если эта ночь изменила для нее не только настоящее, но, возможно, и будущее? Но чужие взгляды смущали ее, особенно когда Кент склонился к самому уху и его теплое дыхание пощекотало кожу.