Матильда пригласила Жакоба к столу, накрытому в углу салона. В серебряном ведерке стояли две бутылки шампанского.
– Сегодня я буду обслуживать тебя сама. Думаю, ты не обидишься за то, что горячих блюд не будет. – По ее выразительному лицу скользнула улыбка. – У нас будет пикник, но с большим количеством столового серебра.
Жакоб налил шампанское, и они подняли бокалы.
– Итак, друг мой, – сказала принцесса. – У нас все кончено.
Жакоб пожал плечами:
– Кажется, так и есть.
Внезапно ему показалось, что эта комната, высоко вознесенная над ночным Парижем, представляет собой островок, не подвластный реке времени. Лишь ноющая боль в сердце напоминала о Сильви, о мучениях последних месяцев. Но эти воспоминания сейчас казались Жакобу бесконечно далекими. Он смотрел принцессе в глаза.
– Ты опять меня околдовываешь.
Матильда почувствовала его настроение.
– Всего лишь на одну ночь. Завтра я уезжаю.
Жакоб не стал спорить. Они некоторое время сидели молча, потом Матильда подняла крышку серебряного подноса, и Жардин увидел, что меж льда живописно разложены устрицы, омары и прочие морские деликатесы.
– Я знаю, я всегда требовала от тебя невозможного, – нарушила молчание Матильда. – Я была слишком эгоистична.
Жакоб энергично покачал головой.
– Нет, я сам принял эти условия игры. Ты не виновата в том, что произошло… – Он вскинул руки, не зная, как лучше объяснить. – Так уж сложилось, – неловко закончил он.
– А эта девочка, в которую ты влюблен… Сможет ли она сделать тебя счастливым?
Едва договорив, Матильда поняла, что сделала ошибку. Жакоб ведь ни в чем ей не признавался, не называл никакого имени. Он всего лишь сделал намек, а остальное – ее предположения. Лицо Жардина потемнело. Ему не хотелось конкретного разговора.
– Девочка? Каждый из нас в глубине души ребенок, – резковато сказал он. – Иногда запросы ребенка могут показаться странными даже нам самим.
– Извини, – не стала настаивать Матильда. – Я пригласила тебя сюда не для того, чтобы донимать расспросами.
Но Жакоб все же решил ответить:
– Да, Сильви еще девочка. Но в то же время она – женщина. И мне нужны обе – и девочка, и женщина. А что до ответа на твой вопрос… Я не знаю, сделает ли она меня счастливым.
Итак, имя было произнесено вслух. Принцесса решила этим воспользоваться.
– Я знаю Сильви много лет. Ее родителей я тоже знала.
– И ты не одобряешь мой выбор, да? Ну, признайся в этом.
Принцесса ответила не сразу. Потом ее лицо осветилось обворожительной и тонкой улыбкой.
– Будь я мужчиной, я, возможно, одобрила бы твой выбор. Она необычайно хороша. Но я женщина… – Матильда бессильно развела руками.