Главным стимулом, который руководил действиями Жакоба на протяжении всех тридцати двух лет его существования, было стремление проникнуть в непознанное. Оно взывало к нему через свои таинственные покровы. Именно поэтому Жардин и занялся психоанализом. Принцессу Матильду он полюбил, влекомый исходившим от нее ароматом ценностей и понятий, которые уходили корнями в минувшую эпоху. И, безусловно, лишь жаждой постичь непонятное можно объяснить упорство, с которым Жакоб держался за Сильви, невзирая на все конфликты и разногласия.
Теперь та же самая сила неудержимо толкала его к маленькой дочери. И вместе с тем Жакоб отлично понимал, что светские условности не позволяют ему проводить много времени с Фиалкой. Да и в любом случае он просто не имел на это права. Между ним и Матильдой существовал безмолвный уговор, согласно которому тайна рождения Фиалки должна была свято храниться. Для всего мира девочка будет дочерью принца Фредерика. Иначе пострадают слишком многие. Принцесса с самого начала заявила, что пробудет в Париже всего шесть недель. После второго визита доктора Жардина Матильда с явным намеком пригласила его в следующий раз приехать не одного, а с супругой. Сильви отказалась, и Жакоб отправился в Нейи один. Это было неделю назад, и вот теперь ситуация повторялась.
Положение явно становилось опасным. Несколько раз, играя с девочкой, Жакоб замечал на себе пристальный взгляд принцессы. В нем явно читалось вожделение, ответить на которое Жакоб уже не мог. Взгляд этот можно было расценивать и как предостережение. Если проводить слишком много времени наедине с принцессой и ее дочерью, рано или поздно возникнет двусмысленная ситуация. При любом исходе положение Жакоба неимоверно усложнится.
Дойдя до площади Сен-Мишель, Жардин заглянул в кафе. Сел у зеркальной стены, заказал пастис. Шумная атмосфера кафе подействовала на него успокаивающе: гул голосов, движение, звон посуды, сценки из чужой жизни, разворачивавшиеся за соседними столиками. Здесь Жакоб чувствовал себя затерявшимся в толпе, анонимным. Кафе – идеальное место отдыха для современного человека, подумал он. Что бы мы все без них делали?
Его жизнь с Сильви никак нельзя было назвать отдохновением. Но ведь он и не искал в ее обществе покоя. Они до сих пор не были женаты. Жакоб много раз предлагал Сильви свою руку, но она решительно отказывалась. Это тревожило Эзаров, сердило мать Жакоба, но Сильви была непреклонна. В конце концов, все знали, что эта девушка не склонна считаться с буржуазными предрассудками.
Зато ее буквально носили на руках сюрреалисты из числа друзей и знакомых Жакоба. Они фотографировали ее, писали ее портреты, посвящали ей сотни стихов. Всякий раз, отправляясь на очередной вернисаж в галерею Градива, Жакоб имел возможность полюбоваться на новые работы, изображающие Сильви Ковальскую.