– Как-то раз он нас застукал. В разгар своих супружеских отношений оглянулся и увидел в окне нас. Выскочил из дома и побежал не за Тадеушем, а за мной, – с гордостью добавила Сильви. – Долго тряс меня, а потом сказал, что, если еще раз меня застукает, мне несдобровать.
– Ну и как, застукал?
Вместо ответа Сильви начала его гладить и ласкать, так что Жакоб забыл о своем праздном любопытстве. В следующий раз он услышал ту же самую историю, но уже с новыми вариациями.
– А твой брат? – спросил Жакоб как-то раз. – Как он относился к вашим проделкам?
– Ах, Тадеуш был гораздо храбрее, чем я, – воскликнула Сильви, и тут ее глаза затуманились. Она быстро переменила тему.
Однажды Сильви рассказала, что у ее отца была интрижка с гувернанткой-француженкой. Когда дело раскрылось, гувернантку немедленно отослали обратно на родину, и маленькая Сильви очень расстроилась. Она успела привязаться к этой женщине, а потому переживала всю эту историю особенно болезненно.
О матери Сильви почти никогда не рассказывала.
Время от времени она говорила о жизни в монастыре. Одна из монахинь буквально изводила ее своими придирками, и Сильви платила ей лютой ненавистью. Она с отвращением рассказывала об этой «шпионке», которая отличалась истовой набожностью. У Сильви был специальный блокнотик, в который она записывала всевозможные кары и казни, которым хотела бы подвергнуть свою мучительницу. Глядя на Жакоба горящими глазами, Сильви с самым решительным видом утверждала, что долго подобных издевательств не вынесет и страшно отомстит проклятой врагине.
Чем ближе Жакоб узнавал эту девушку, тем больше она его интересовала.
Сильви часто приносила подарки. Однажды подарила ему картину, которую написала сама. Жакоб подобрал к картине раму и повесил у себя в спальне. Тогда Сильви принесла ему еще одну. Она была, несомненно, талантлива, и Жакобу очень нравились диковинные звери, населявшие полотна Сильви Ковальской. Потом она стала дарить ему вещи более практичные – зажигалку, одеколон, часы. Тут Жакоб растревожился не на шутку – он подозревал, что вещи краденые. Когда он спросил ее об этом в лоб, Сильви лишь загадочно расхохоталась, а при следующей встрече принесла ему яблоко.
Впервые в жизни Жакоб испытывал по отношению к женщине такие смешанные чувства: волнение, влечение и одновременно с этим глубочайшую неудовлетворенность. Его восхищало отсутствие у Сильви каких-либо предрассудков, невероятная вульгарность ее языка. Откуда она только узнала все эти словечки? Что же до сексуальной стороны дела, то Жакоб вожделел ее буквально до исступления, но преодолеть последний барьер так и не смог. Оставалось только ждать – применять силу он не хотел.