– Мне позвонила Мэри Дилаханти, – объяснила Клэр. – Я так понимаю, Ной опять подрался.
– Ваш сын отстранен от учебы, – сурово произнесла Ферн, отбросив всякие церемонии. Ей очень хотелось причинить боль этой женщине, и она обрадовалась, увидев, как поморщилась Клэр.
– Что случилось?
– Он подрался из-за девочки. Очевидно, Ной стал распускать руки, и брат девочки вступился за свою сестру.
– Я не могу поверить. Мой сын никогда не упоминал ни о какой девочке…
– Сегодня проблема общения с детьми особенно актуальна, тем более если родители слишком заняты работой. – Ферн хотелось задеть ее за живое, и ей это явно удалось, потому что Клэр покраснела, ощущая свою вину.
Госпожа Корнуоллис хорошо знала, как поддеть любого родителя, знала уязвимые места – самобичевание и бесконечное чувство ответственности.
– Ферн, – одернул ее Линкольн. В его голосе звучал упрек.
Директриса повернулась к нему и вдруг устыдилась собственного поведения. Она вышла из себя, дала волю чувствам, показала себя с самой худшей стороны, в то время как Клэр досталась роль невинной жертвы.
Уже более мягким тоном она продолжила:
– Ваш сын находится под школьным арестом. Можете забрать его домой.
– Когда ему можно будет вернуться в школу?
– Я еще не решила. Поговорю с учителями и выслушаю их рекомендации. Наказание должно быть достаточно суровым, чтобы впредь ему было неповадно. – Она многозначительно посмотрела на Клэр. – У него ведь уже были неприятности, верно?
– Только та история со скейтбордом…
– Нет, я имею в виду то, что было раньше. В Балтиморе.
Клэр потрясенно взглянула на директрису. «Выходит, я не ошиблась, – с удовлетворением подумала Ферн. – Мальчик всегда был проблемным».
– Мой сын, – с тихим вызовом произнесла Клэр, – не хулиган.
– И тем не менее у него были неприятности с законом.
– Откуда вам это известно?
– Я получила вырезки из балтиморской газеты.
– Кто их прислал?
– Я не знаю. И к делу это не относится.
– Еще как относится! Кто-то пытается погубить мою репутацию, выжить меня из города. Теперь начали охоту и за моим сыном.
– Но ведь газеты не врут, верно? Он действительно угнал машину.
– Это случилось сразу после смерти его отца. Вы можете себе представить, каково двенадцатилетнему мальчику стать свидетелем смерти своего отца? Какая это травма для него. Ной до сих пор не оправился от удара. Да, он все еще злится. Все еще скорбит. Но я его знаю и говорю вам: мой сын не мерзавец.
Ферн не стала возражать. Бессмысленно спорить с разъяренной матерью. Для нее совершенно очевидно, что доктор Эллиот ослеплена любовью к сыну.