– Мы справимся, Кассиан, однажды мы будем жить так, как мы всегда этого хотели.
Чтобы подкрепить сказанное, она бодро улыбнулась, взяла хлеб и откусила от него большой кусок. В то время как Катрин ела с большим аппетитом, Кассиан с трудом откусил лишь два маленьких кусочка хлеба, зато он выпил очень много воды. Ему казалось, что он никак не может утолить жажду.
Катрин встала, убрала остатки еды и вернулась в постель. Она прижалась спиной к животу Кассиана. Он обнял ее. Его горячее дыхание согревало ее шею. Осторожно она коснулась его руки.
– Ты весь горишь, Кассиан. Тебе совсем плохо?
– Меня немного лихорадит, – ответил он. – Вероятно, я перегрелся сегодня на солнце.
– Сейчас июнь, – возразила Катрин. – Солнце сейчас не такое жаркое, чтобы твое тело горело от него таким огнем.
Она обернулась и прижала свои губы к его лбу, который покрывали капельки холодного пота.
– У тебя жар, Кассиан. – Она приподнялась. – Позволь мне посмотреть твою рану. Я должна знать, не от нее ли тебя лихорадит. С воспаленной раной нельзя шутить.
Она наклонилась над ним и развязала материю, закрывавшую его рану. Кассиан тихо вскрикнул. Катрин застыла от увиденного – рана уже загноилась, края были темно-красными и сильно воспаленными, в нескольких местах кожа покрылась гноем. Когда она коснулась краев раны, она почувствовала сильный толчок. Она знала, что это значит. У Кассиана началось воспаление.
Катрин встала и пошла к хозяйке, чтобы одолжить у нее немного уксуса. Затем она налила уксуса в воду и попыталась облегчить страдания Кассиана холодными повязками.
Однако ничего не помогало, хотя Катрин уже два часа охлаждала его лоб и рану, жар явно усиливался. Кассиан лежал, не реагируя ни на прикосновения Катрин, ни на ее слова. Он потерял сознание.
Наконец она не смогла придумать ничего другого, кроме как выбежать из комнаты в переулке Сохо, чтобы найти цирюльника, врача или знахарку, которые могли бы помочь Кассиану.
Было уже темно, и люди, которые должны были работать ночью или же отдыхали после работы, толкались в переулках. Из открытых дверей пабов раздавались шум и смех. Мимо проходили пьяные, у стен домов, прислонившись, стояли проститутки, зазывающие клиентов.
Катрин, опустив голову и не глядя ни налево, ни направо, бежала вдоль по улице.
Какой-то мужчина ухватил ее за руку.
– Пойдем, красотка, навестим птичек, – пробормотал он, дыхнув ей винным перегаром прямо в лицо.
Катрин вырвалась и заторопилась дальше. Два всадника быстро проскакали по мостовой, распугав прохожих, как домашнюю птицу во дворе.