Лорд Артур вздохнул и бросил вопросительный взгляд на Катрин. Ему потребовалось некоторое время, чтобы наконец дать указание прислуге впустить своего будущего зятя. В скромной черной одежде, важный, с серьезным и торжественным лицом, сэр Болдуин неторопливо вошел в зал. Он бросил неодобрительный взгляд на остатки кушаний и заявил, после того как приветствовал хозяев:
– Ну, как я вижу, вы милостью Божьей неплохо едите, жаркое, вино, пирожные в моем доме бывают только по самым большим праздникам.
Лорд Артур кивнул.
– Я знаю, сэр Болдуин, но сегодня нам есть, что праздновать: наша дочь Катрин смогла подняться с постели. Пожалуйста, садитесь и выпейте с нами за ее здоровье.
Сэр Болдуин взглянул на Катрин. К его удивлению, ее глаза сегодня не светились гневом и ненавистью, наоборот, все ее лицо выражало громадное безразличие.
– Ну, если так, – ответил сэр Болдуин и позволил налить себе стакан вина, не отказавшись также от рисовой каши и пирожных.
Он положил себе на тарелку так много еды, что трое портняжек могли досыта наесться ею, жевал с набитым ртом и пил стакан за стаканом, в конце он вытер рукавом камзола свои постоянно влажные губы и улыбнулся Катрин.
– Меня радует, моя дорогая, что вы чувствуете себя лучше, наконец наступило время назначить день нашего обручения. Я желаю, как можно быстрее приветствовать вас в моем замке.
– Вы имеете в виду в замке Арденов, – возразила Катрин. Черты ее лица по-прежнему ничего не выражали, в глазах ничего не горело, в них показалось лишь легкое презрение, однако именно презрения сэр Болдуин и не мог перенести.
Гнев окрасил его щеки.
– Замка Арденов больше нет, это мой замок, я получил его честным путем. Сейчас уже никого из Арденов больше не существует, а следовательно, не осталось никого, кто мог бы предъявить мне какие-либо претензии. Вам, моя дорогая Катрин, лучше сразу привыкнуть, что теперь это замок Гумбертов и навсегда таковым останется.
– Как это так? – спросила Катрин и резко выпрямилась. Леди Элизабет тут же успокаивающе коснулась ее руки, а лорд Артур снова высоко поднял брови. – Как это так, почему Арденов больше нет? Разве вы забыли Кассиана?
– А, этот, – сэр Болдуин отмахнулся и сделал большой глоток вина. – Я думаю, что его можно уже и не считать. В Лондоне все еще свирепствует чума, умерло уже более 10 000 человек. Большинство умерших из госпиталей для бедных и жалких домишек бедноты. Он, скорее всего, давно уже лежит перед городскими воротами в обществе обезглавленных, повешенных и умерших от чумы в яме, посыпанной толстым слоем извести.