— Мда, досталось, — подвёл я итог сегодняшних приключений. Хотя нет, ещё ничего не закончилось, закончится всё завтра поутру, во время разговора с отцом.
Я разделся и осмотрел своё не по годам крепкое и подтянутое тело — постоянные занятия зимой хоккеем, а летом футболом давали о себе знать. Благодаря этим увлечениям мне не приходилось стесняться своего телосложения, раздеваясь перед девчонками на физкультуре, в отличие от многих других ребят. Кстати сейчас с этой частью организма тоже было не всё в порядке: на левом боку выделялся большой кровоподтек.
Едва я вышел из ванной и прошел в свою комнату, как прибежала мама с полотенцем, полным льда, и, постоянно спрашивая, больно ли мне, стала прикладывать его к травмированным местам. Только час спустя я сумел уговорить её заняться чем-нибудь другим, а сам закрылся в своей комнате и, запрыгнув на кровать, попытался уснуть. Естественно, получалось слабо, так как я всё время гадал о том, что мне завтра скажет отец. В аккомпанемент этим думам я ворочался в кровати до глубокой ночи, поэтому утро настало, на мой взгляд, чересчур быстро.
Проснулся я от боли: видимо, во сне неудачно повернулся на травмированный бок. Машинально схватившись за него руками, я, не сдержавшись, застонал. Кровоподтёк налился благородной синевой и зверски болел. По-стариковски кряхтя, я боком сполз с кровати и подошёл к шкафу с одеждой, одна дверца которого была зеркальной.
— Хао, вождь синелицых, — уныло сказал я своему отражению, поднимая руку в индейском приветствии: в ответ отражение состроило рожу, жуткую из-за заплывшего глаза и опухшего уха. Видок у меня был ещё тот.
— А, проснулся, — сказала мама, заходя ко мне в комнату и рассматривая меня. — Максим, ну как же ты так, весь же синий теперь.
— Мам, ну сама подумай, разве я мог оставить ребят и сбежать оттуда? — спросил я, копируя тон папы, когда он, подмигивая мне, тихо говорил о некоторых женских поступках — «Ох уж эти женщины».
— Ну, не знаю, — ответила мама, не замечая моего тона. — Поговорить с ними, объяснить всё…
— Мама, пожалуйста, не будь такой наивной. О чём можно говорить с человеком, который замахивается на тебя клюшкой?
Маме не дал ответить отец, который зашёл в комнату и я почувствовал, что в ней сразу похолодало градусов на двадцать. Я зябко поёжился, пора было узнать свою судьбу.
— Ну что, готов узнать свою судьбу? — садясь на кровать, весело спросил отец, словно услышав мои мысли.
Я сел на стул и вздохнул.
— Во-первых, хочу объяснить, за что тебя накажут, — начал отец. — А наказан ты будешь всего лишь за две вещи: порванный новый пуховик и невыученные уроки. Ко всему остальному, — тут отец показал на моё лицо, — у меня претензий нет.