— Что ты сказал? Повтори ещё раз?
Я удивлённо посмотрел на него, Рон выглядел очень взволнованным и потрясённым.
— Ты чего это? — спросил недоумённо я его.
— Повтори, что ты сказал, — твёрдо сказал телохранитель, тряся меня как куклу.
— Что ты трясёшь? — возмутился я, — сказал же, граф Рональд вызовет меня на дуэль за оскорбление его персоны, а герцог Нариг убил моего отца и хочет избавиться от меня. Достаточные причины? А теперь отпусти меня.
Рон отпустил меня и я увидел как его спина сгорбилась. Одинокая мысль заскреблась у меня в голове.
— А у тебя он кого убил? — спросил я, высказав свою догадку.
Нубиец тяжело посмотрел на меня и молча продолжил путь.
Я разозлился.
— Слушай Рон, я ведь сказал тебе, расскажи и мне, что у тебя за счёты с герцогом.
Нубиец сначала молча шёл, но через несколько минут всё же ответил.
— Не обижайся, но не утихла ещё у меня в сердце боль утраты. У нас ещё будет время рассказать всё друг другу.
Я замолчал и пошёл рядом с ним.
«Неспроста он сидел в таверне», — подумал я, косясь на шагавшего рядом со мной высокого жилистого негра. Широкоплечим и сильным его не назовёшь, но вспомнив, как он сшиб солдат с лошадей, я покачал головой, даже движений копья не было видно.
Когда показался небольшой холм с моим полуразрушенным замком на вершине, шагавший рядом остроглазый телохранитель, присмотревшись, недоумённо посмотрел на меня и спросил:
— Это что?
— Твой новый дом на ближайшие три года, — усмехнулся я, глядя на его реакцию.
Нубиец недоумённо переводил взгляд с меня на замок.
— Ты уверен, что у тебя хватит денег заплатить мне?
— Затяну потуже пояс и заплачу, — проворчал я. Не признаваться же ему, что завтра отправляю деньги трактирщику, и если заплачу ему тоже, то останусь на нуле.
Когда мы зашли в замок, хмыканье Рона превысило всяческие пределы моего терпения.
— Наверное, за кров и еду в этом прекрасном месте я буду вычитать из твоего жалования, — сказал я ему спокойным тоном, после очередного хмыканья.
Телохранитель закашлялся.
— Но постой всегда бесплатный!!
Я улыбнулся ему уже отрепетированной улыбкой акулы капитализма.
— Это с чего вдруг? Договор касался только найма, ни единого слова про еду и кров не было, или я не прав?
Рон выглядел растерянным, и я решил добить его, чтобы неповадно было хаять мой дом.
— Ну, скажем по сестерцию в день за постой и столько же за еду.
Нубиец смотрел на меня, сверкая белками вытаращенных глаз.
— Теперь я понимаю, почему трактирщик так тебя обхаживал, бегая при этом, как учёная собачка, — осторожно сказал он, — с тобой нужно держать настороже, оглянуться не успеешь, как без всего останешься.