— Накилом.
— Доволен ли ты, Накил, работой на меня, нравится за садом присматривать?
Староста затрясся, понимая, что настала главная тема разговора.
— Хозяин, я своё слово держу, каждый день окапываем деревья, поливаем, удобряем, в следующем году не узнаете сад свой. Неужели отобрать хотите? — со страхом спросил он, видя, что я молчу.
— Нет, сад твой, — ответил я внимательно смотря на старосту, который после моего ответа слегка расслабился. — Думаю, кому дело ответственное поручить. Не подскажешь ли?
Староста совсем успокоился и заинтересовался:
— А что за дело? Тут ведь смотря какое.
— Знаешь таверну, что у дороги стоит? — понимающий кивок старосты. — Хочу деньги в неё вложить, как думаешь, верно будет? — спросил я, решив, что по ответу старосты определю, стоит ли ему вообще доверять.
— Да что вы, господин, тамошний ведь хозяин — последний мерзавец, все ваши деньги растратит, а потом скажет, что все в ход пошли да пропали, — заволновался староста.
Я ответу обрадовался.
— Вот поэтому и хочу к нему человека надёжного приставить, чтобы за моими деньгами присматривал да его траты контролировал, — я скосил глаз на старосту.
Тот задумался.
— А если он откажется человека такого держать?
— Тогда этот человек должен мне всё доложить и ни асса ему не давать.
Староста задумался и что-то шептал про себя.
— Жалованием человека не обижу, — пустил я ему леща, — Сестерций в день дам за такое ответственное дело.
Глаза старосты сверкнули.
— Но и спрошу с него, если при проверке денег вложенных не найду, — поспешил я прервать его мечты.
Блеск в старостиных очах померк.
— Ну, как найдёшь подходящего человека, скажи мне, — закончил я разговор, видя что староста не решается дать ответ.
Когда я встал и взялся за скребок, староста внезапно сказал.
— Я возьмусь, хозяин!
Я с деланно удивлённым видом повернулся к нему.
— Накил, это же такая должность, если что не так, на суку повешу.
Староста слегка побледнел, но уже твёрже сказал:
— Я теперь за вас хозяин, хоть в огонь, хоть в воду. Если дадите должность — оправдаю.
Я для вида задумался и, сделав таким же лицо, сказал:
— Вот нравишься ты мне Накил, нравишься. Что-то есть в тебе такое, что смотришь и веришь человеку. Будь по твоему, уговорил, — я достал кошелёк со всеми наличными деньгами и списком дел, нужных для таверны, которые лежали в моей сброшенной перед работой одежде и протянул их старосте, который от моих слов раздулся от гордости.
— Неделю работаешь самостоятельно и ведёшь записи трат, потом, в любой день, проверю, — сказал я ему для острастки, — не подведи доверие моё.