– И что же? – не стал я отказываться. Однако меня удивило, что князь посвящал своего управляющего в такие подробности.
Хотя, – я одернул себя, – Мира с Кинрю тоже почти что всегда были в курсе всех моих дел!
– Мне известно также, что вы занимаетесь расследованием преступлений, – вкрадчиво продолжил Сысоев.
– Так, значит, – заключил я, – Николай Николаевич не напрасно вызвал меня сюда?!
– Я не знаю, – замялся Никита Дмитриевич. – По-моему, он о чем-то догадывался и чего-то боялся, – продолжил он. – Чего именно я не знаю, но… – Сысоев пожал плечами. – Он собирался мне рассказать, – добавил он, – но так и не успел!
– Я признателен вам, – поблагодарил я Никиту Дмитриевича, – что вы мне сказали об этом.
– Ну что вы, – отмахнулся он. – Это был мой долг, по отношению к покойному. Но я хотел вас спросить…
– О чем же? – поинтересовался я.
– Что вы собираетесь делать?
– Разумеется, заняться расследованием этого дела, – ответил я.
– Понимаю, – сказал Сысоев. – И гарантирую вам всяческую поддержку со своей стороны!
Утром все собрались в столовой за завтраком. Вид у гостей был несчастный и заспанный. Один только Станислав Гродецкий держался по-прежнему щеголем! Во время еды все сохраняли гробовое молчание, словно отдавая дань почившему князю.
К завтраку подали соте с мадерой – тонкие ломтики говядины, обжаренные в масле. Слышно было только, как позвякивало столовое серебро.
Княгиня к завтраку опоздала, к гостям она вышла в глубоком трауре с окаменевшем лицом, почти не поднимая заплаканных, карих глаз.
– Со мною приключилось еще одно несчастье, – печально промолвила она, – рождественский подарок мужа украли…
– Что? Что? – Лаврентий Филиппович встал в стойку, словно борзая. – Какой такой подарок? – осведомился он. Его маленькие голубоватые глазки хитро забегали.
– Жемчужина, – проговорила княгиня. – Николай Николаевич преподнес мне жемчужину к Рождеству, – всхлипнула она.
– Какую жемчужину? – поинтересовался в свою очередь я, отрываясь от своего соте, которое и впрямь оказалось на вкус изумительным.
– Князь сказал мне, – Ольга Павловна утерла припухшие глаза батистовым платком, – что привез ее из Индии около года назад.
Я едва не поперхнулся мадерой. Упоминание Индии уже начинало меня раздражать.
– Ну-ка, расскажите подробнее, – попросил Медведев хозяйку.
– Я не знаю, что рассказывать! – рассердилась она. – Большая жемчужина, белая, – пожала плечами княгиня Титова.
– Ее украли вместе с коробочкой, – заплакала она.
– Как выглядела эта коробочка? – спросил ее Медведев.
– Коробочка как коробочка, – ответила Ольга Павловна, продолговатое лицо ее приняло задумчивое выражение. – Черная, бархатная, – добавила она.