– кивнул я в сторону лже-брахмачарина или кто-то еще?
– Яков Андреевич, – запинаясь заговорил Мадхава, – вы нас совсем запутали! Я должен признаться вам, что мы – не брахманы!
– Ну, наконец-то! – выдохнул я.
– Мы выдавали себя за брахманов, чтобы заработать побольше денег, – сказал Агастья.
– Каким образом? – поинтересовался я.
– Нас приглашали в столичные модные салоны как экзотическую редкость, – объяснил Мадхава. – И, соответственно, платили за это…
– А князь Титов? – осведомился я. – Он вам тоже заплатил?
– Разумеется, – хором ответили индийцы.
Что же, теперь мне предстояло переговорить с другими гостями и обитателями усадьбы. Я покинул индусов, уверенный в том, что никакого ведического убийства они не совершали. Но мне надо было выяснить, кто именно его совершил, и почему Кутузов настоял, чтобы князь пригласил меня?! Еще меня интересовало, зачем Иван Сергеевич направил сюда Лаврентия Филипповича Медведева, толком не объяснив причины ни одному из нас! Но смутно я догадывался, что мастер вновь мне не доверяет.
Запирая дверь комнаты, отведенной индийцам, я заметил Грушеньку, которая шла куда-то с ворохом белья по своим делам. Тогда я решил начать с нее, раз уж судьба предоставила мне этот случай.
– Грушенька! – тихонько окликнул я ее из-за колонны.
Она обернулась и от неожиданности едва не выронила белье.
– Яков Андреевич! – облегченно вздохнула девушка. – Ну и напугали вы меня! А я уж думала, басурманы на волю вырвались! Сердце-то так и зашлось от ужаса!
– Грушенька, – я усадил ее на один из диванчиков, которые располагались в холле, – этим утром была ли ты в спальне княгини Ольги Павловны в отсутствие ее хозяйки? – вкрадчиво поинтересовался я. Мне было известно от Сысоева, что только ключница к княгине и заходила…
– Была, – честно призналась Грушенька. – Уж не хотите ли вы обвинить меня в краже жемчужины, Яков Андреевич? – насупилась она подозрительно.
– Ну что ты, – замахал я руками. – Мне известно, что ты
– девушка порядочная и честная! Я только хотел спросить тебя, не заметила ли ты чего заслуживающего внимания?
– А что я могла заметить? – пожала плечами Грушенька.
– Ну, – проговорил я задумчиво, – не видела ли ты кого подозрительного? Может быть, кто выходил из комнаты?
– Не видела, – Грушенька покачала красивой головой с уложенной в два ряда на затылке светло-русой косой. – Хотя… – Грушенька задумалась, – дайте-ка вспомнить!
– Вспоминай, Грушенька! Вспоминай! – поторопил я ее.
– Утром-то никто не выходил, – произнесла она, наморщив широкий лобик и убрав с него две непослушные пряди, – а вот вчера…