Катя шагнула в номер, дверь бесшумно закрылась за ее спиной и она увидела Надежду Ивановну, сидящую в кресле в расшитом драконами халате и курящую пахитоску, заправленную в длинный дамский мундштук.
– Добрый день, – хищно улыбнулась Федорцова и поправила красивым жестом распущенные по плечам рыжие волосы. – Раздевайтесь, Катерина Дмитриевна. Очень рада вашему визиту. Можете оставить шубку вон там, – она указала на угловой стул.
Катенька повиновалась, сняла ротонду и капот и, поправив прическу, прошла в комнату.
– Садитесь вот сюда, – Надежда Ивановна указала на кресло, стоящее напротив, – чтобы мы могли прекрасно друг друга видеть. Не откажитесь от кофею? – Катенька кивнула.
– Вот и славно, – раздвинула губы в улыбке Федорцова, явно чувствуя себя не в пример вчерашнему лучше. Она налила кофе и подала Катеньке. – Что же, вижу, что вы думали над моими словами? – тон у нее был самоуверенный, даже покровительственный, что очень неприятно было Кате, но нечего делать, приходилось подыгрывать.
Только приняв правила ее игры можно было вывести эту хищницу на откровенность. А в том, что m-le Федорцова – хищница, никаких сомнений не оставалось. Поэтому Катенька только вздохнула в ответ, решив, что уж ладно – придется разыгрывать из себя этакую тайную субретку.
– Что же вас в первую очередь интересует, Катерина Дмитриевна? Или можно просто Катя? – затянувшись пахитоской и выпустив тонкую струю дыма, спросила Федорцова.
– Вы, – честно ответила Катенька, глядя ей прямо в глаза.
– Я? – Надежда Ивановна кокетливо повела плечиком. – Что ж, такое всегда приятно слышать. А как же ваше расследование? – ее синие глаза сощурились.
– Ах, – нетерпеливо отмахнулась Катенька, – этим мой муж занимается! – видимо, интонация была взяла верная, потому что Федорцова снова улыбнулась, но на этот раз, как показалось Катеньке, более уверенно.
– Значит, пока ваш супруг пытается узнать правду, вы, милая, решили немного поразвлечься?
Катя поняла, что это, возможно, самый главный вопрос, и дальнейшее будет зависеть от того, как она на него ответит, поэтому она поставила чашку и, чуть приблизившись к Надежде Ивановне, горячо и тихо заговорила:
– Не знаю, поверите вы мне или нет, но скажу вам, что я всю ночь не спала! Я должна была вас увидеть, чтобы сказать, как вы правы! Помните, вы вчера заговорили о новых взглядах на жизнь? Конечно, вы помните, так вот… Я тоже считаю, что женщина имеет такое же право на удовольствия, что и мужчина! И… И я не понимаю, – разволновалась Катенька, – почему мужчинам позволительно развлекаться, а нам – нет! Но это я так раньше только про себя думала, что я одна так вот… Пока вас не встретила! Надежда Ивановна, Наденька, – пересилив себя вымолвила Катя, – я ведь ничего в своем замужестве хорошего не видела! – Катя почувствовала, что краснеет за такую явную клевету, но все-таки продолжила: – Научите меня! Я гибну! – и, не в силах больше говорить, сгорая со стыда за свою ложь, закрыла лицо руками.