Беккер знал, что Стратмор в пять минут вызволит его из тюрьмы, но понимал, что это дело надо завершить совершенно иначе. Арест никак не вписывался в его планы.
Росио подошла еще ближе и изучающе смотрела на него.
– Хорошо, – вздохнул он, всем своим видом признавая поражение. Его испанский тут же потерял нарочитый акцент. – Я не из севильской полиции. Меня прислала сюда американская правительственная организация, с тем чтобы я нашел кольцо. Это все, что я могу вам сказать. Я уполномочен заплатить вам за него.
На мгновение в комнате повисла тишина, затем Росио приоткрыла губы в хитрой улыбке.
– Ну видите, все не так страшно, правда? – Она села в кресло и скрестила ноги. – И сколько вы заплатите?
Вздох облегчения вырвался из груди Беккера. Он сразу же перешел к делу:
– Я могу заплатить вам семьсот пятьдесят тысяч песет. Пять тысяч американских долларов. – Это составляло половину того, что у него было, и раз в десять больше настоящей стоимости кольца.
Росио подняла брови.
– Это очень большие деньги.
– Конечно. Договорились?
Девушка покачала головой.
– Как бы я хотела сказать «да».
– Миллион песет? – предложил Беккер. – Это все, что у меня есть.
– Боже мой! – Она улыбнулась. – Вы, американцы, совсем не умеете торговаться. На нашем рынке вы бы и дня не продержались.
– Наличными, прямо сейчас, – сказал Беккер, доставая из кармана пиджака конверт. «Я очень хочу домой».
Росио покачала головой:
– Не могу.
– Почему? – рассердился Беккер.
– У меня его уже нет, – сказала она виноватым тоном. – Я его продала.
Токуген Нуматака смотрел в окно и ходил по кабинету взад-вперед как зверь в клетке. Человек, с которым он вступил в контакт, Северная Дакота, не звонил. Проклятые американцы! Никакого представления о пунктуальности!
Он позвонил бы Северной Дакоте сам, но у него не было номера его телефона. Нуматака терпеть не мог вести дела подобным образом, он ненавидел, когда хозяином положения был кто-то другой.
С самого начала его преследовала мысль, что звонки Северной Дакоты – это западня, попытка японских конкурентов выставить его дураком. Теперь его снова одолевали те же подозрения. Нуматака решил, что ему необходима дополнительная информация.
Выскочив из кабинета, он повернул налево по главному коридору здания «Нуматек». Сотрудники почтительно кланялись, когда он проходил мимо. Нуматака хорошо понимал, что эти поклоны вовсе не свидетельствует об их любви к нему, они – всего лишь знак вежливости, которую японские служащие проявляют по отношению даже к самым ненавистным начальникам.
Нуматака проследовал прямо на коммутатор компании. Все звонки принимались единственным оператором на двенадцатиканальный терминал «Коренсо-2000». Телефонистка, державшая трубку у уха, мгновенно поднялась и поклонилась, увидев босса.