Его подчиненные сидели угрюмые, нахохленные. Было видно, что всем им с трудом верится в арктические путешествия, которые и сами по себе не особенно приятны. В Рейхе больше склонялись к Южной Америке. Киль казался правдоподобным местом назначения – но дальше?
– До Киля еще нужно дойти, – задумчиво сказал Грюнвальд.
– Мы пойдем под конвоем.
Штурмбанфюрер говорил с легким раздражением, показывая, что ничто человеческое ему не чуждо и в глубине души он встревожен не меньше остальных. Это ему неплохо удавалось; конечно, он жертвовал своим авторитетом, зато оставался неразгаданным в более важных вещах.
Собственно, он не врал. Эсминец «Хюгенау» действительно должен был взять курс на Киль, и Месснер от души желал всем присутствующим попутного ветра. Однако последние месяцы были богаты на военные сюрпризы, и на эти случаи у Месснера имелась особая инструкция.
Ее содержание очень не понравилось бы почтенному собранию. Оно, честно говоря, не нравилось и ему самому. И штурмбанфюрер не собирался во всем следовать букве этой инструкции, хотя ее дух его вполне устраивал.
* * *
...Когда взревели двигатели и «Хюгенау» вздрогнул всем своим смертоносным корпусом, Сережка Остапенко и Соломон Красавчик вцепились в раму, установленную над кроватью. Это был стальной брус, предназначенный для удерживания в сидячем положении и перемещения при параличе ног. Такой паралич был вполне возможен, если учесть, что в распоряжении медиков был возбудитель полиомиелита. Им, правда, так и не воспользовались по причине его вирусной природы; до поры до времени радиоактивному облучению подвергали бактерии.
Брус был плотно вложен в специальные «уключины», которыми заканчивались стальные стойки, расположенные в головном и ножном концах кровати. Кольца уключин оставались открытыми сверху; брус крепился толстыми болтами, вывернуть которые было нечем.
Рассчитывать на свои силы в попытке выбить эту штуковину было сущим безумием, но у Сережки и Соломона не оставалось выхода.
Все их беседы неизбежно сводились к одному выводу: придется защищаться. Но ничего похожего на оружие у них под руками не было, да и сами они оставались прикованными, хотя длина цепей предоставляла некоторое пространство для маневра.
– Иначе ключей не получим, – рассудил Соломон.
Конкретного плана у них не было, да и быть не могло. Они не знали ни внутреннего устройства корабля, ни того, что могло их ждать снаружи. Вся их затея являлась болезненным бредом от начала и до конца, это была даже не русская рулетка с одним пустым гнездом в барабане. Пули сидели во всех гнездах, и об удаче можно было говорить лишь в случае осечки. Сражаться с мучителями нелепо; каждый из них, даже немощный, но жуткий старикашка, казался в несколько раз сильнее их обоих, вместе взятых.