– Давай-ка помогу, – услышала она за спиной, и рядом с ней возле все еще безголового снеговика присел Николаев.
– Что тебе надо, Сергей? – вскочила на ноги Ольга и инстинктивно прижала к себе Митеньку.
– Ничего особенного, – усмехнулся он. – Сейчас вот помогу вам сделать бабу… Только и всего.
Николаев одним движением утвердил снежную голову и даже вставил прутик вместо носа. Митенька вырвался из Ольгиных рук, вытащил прутик, воткнул его в другое место, рассмеялся, снова вытащил и вставил его снеговику на самую макушку. Мальчик развеселился, а Ольгу по рукам и ногам сковал страх.
– Что тебе надо? – опять спросила она.
– Ты ведь все знаешь, – ответил Сергей.
– У тебя есть Вика, – чуть ли не на всю детскую площадку взвизгнула Ольга. – Она очень хорошая женщина!
– Конечно, она хорошая. Иначе я на ней не женился бы. Ты ведь теперь понимаешь, почему я тогда решил предпочесть тебе ее?
Ольга не ответила, и Николаев продолжил сам:
– Я понял, что понравился ей, как только вошел в ее квартиру. Она, что называется, полюбила меня с первого взгляда. Вика должна была принять меня со всеми моими заморочками и занять подчиненное положение. Так оно и случилось. Я сообщил ей, что час назад ушел от женщины, с которой… спал и на которой хотел жениться. Это ее не смутило. Она тут же сказала, что поможет мне забыть ее… то есть тебя… Оля… И она старалась. Ей это не удалось, но я не собирался от нее уходить или изменять ей. Я действительно решил тихо и спокойно жить с хорошей, любящей женщиной.
– Вот иди и живи с ней, Сережа! – взмолилась Ольга. – Она ведь ко всем ее душевным достоинствам еще и красавица! Нежная такая… У нее такие волосы… глаза… и вообще…
– Жил бы с ней, если бы снова не встретил тебя! Представь, мне все равно, какие у нее волосы…
Лицо Николаева исказилось настоящей болью, но Ольга не могла его пожалеть. Продолжая следить за Митенькой, который занимался тем, что втыкал в бедного снеговика все, что попадалось ему под руки, она спросила:
– Как же ты можешь склонять меня к чему-то, когда сам не смог простить жену, изменившую тебе по дурости? Как-то это не стыкуется, Сергей!
– Себе мы все гораздо охотнее прощаем, – сказал он и невесело усмехнулся, – особенно когда вот тут болит… – И Николаев приложил руку к груди.
– Уйди, пожалуйста, – опять попросила Ольга. – Ничего у нас не получится. Ты опоздал, понимаешь?! Я действительно люблю мужа!
Николаев больно схватил ее за руку. Ольга не вскрикнула только потому, что не хотела испугать сына.
– Ты не можешь его любить… Он другой… Не для тебя! Ты меня полюбила, я же видел! Приняла не так, как Вика… не сразу, но… Я не могу забыть, как ты произносила «Сереженька»… Когда Вика меня так называет, у меня все внутри переворачивается, и хочется… не поверишь… заткнуть ей рот…