Асфальт еще источал дневной жар, только усугубляя жажду, иссушившую Тони горло и оседавшую мучнистым налетом на зубах. В попытке избавиться от этих симптомов, он задержался в забегаловке под открытым небом ради бутылки холодного пива. Оно очень помогло, но лишь на время. Старший шпион – как там его звали, Тимберио, что ли? – говорил, что после снотворного будет мучить жажда, и был, несомненно, прав. Подкрепившись на время, Тони покинул центральную улицу, нырнув в тесный переулок, ведущий к ярким огням и суете рынка.
Mercado central. Центральный рынок. Подобный есть в каждом мексиканском местечке, достаточно большом, чтобы претендовать на звание города. Каждый чем-то отличается от других, но в общем и целом все рынки похожи друг на друга. Открыты семь дней в неделю, хотя в определенные дни наплыв возрастает. Лотки, киоски, прилавки, навесы, закоулки, торговцы, побирушки, шум, музыка, уличные оркестрики – mariachi, нищие, что-нибудь для каждого, все на продажу. Фруктовые ряды, прилавки, сгибающиеся под тропически яркими грудами – желтые, зеленые и красные бананы, желто-оранжевые манго, лиловые плоды кактусов. Знахарь, разложивший сушеные ароматные травы, каждая аккуратно снабжена этикеткой, описывающей ее лечебные достоинства; вот этот порошок грубого помола от подагры и ревматизма; этот чудесный цветок от рака, а тот от хворей печени. Повсюду царит атмосфера суматохи и громадного оживления, мясные ряды источают запах парной говядины, свежезабитые туши разделывают и подвешивают на крюках, под ногами шныряют тощие псы с выпирающими ребрами, подхватывая ошметки мяса и уклоняясь от сердитых пинков. Чуть подальше, ради близости снабжения, закусочные и ресторанчики аль-фреско, шипящее на углях мясо, поджаривающееся на глазах у посетителей, громадные котлы с фасолью, горячие похрустывающие тортильи, посетители стоят и сидят на табуретах спинами к оживленной толпе.
Все на продажу: ножи, мачете, матрасы, мотыги, упряжь, кнуты, лифчики, велосипеды, все есть, все можно купить. А среди крупных лавочников одинокие торговцы – мужчина, сидящий на корточках с горсткой лаймов в протянутой ладони, женщина с деревянным лоточком, где разложены сигареты из одной-единственной пачки ради продажи поштучно, а рядом с ней – продавец, укладывающий в крохотные бумажные фунтики живые древесные личинки, так ценимые в качестве ингредиента соусов.
Тони ринулся в оживленную сутолоку, отираясь плечами и наступая на ноги другим и даже не пытаясь избежать подобной же участи. Первым делом торговец шляпами с бесчисленными ярусами темных сомбреро, проигрывающих на широких, загнутых кверху полях нескончаемый сюжет. Покупка – незатейливое белое соломенное сомбреро, и дальше в путь. Пиво, чтобы промочить горло. Белые штаны, белая блуза – повседневная одежда батрака или фермера. Вещи аккуратно завернуты в газету, мачете для большей достоверности, затем все вещи спрятаны в соломенный морраль – корзину, которую можно носить в руке или через плечо. Подмигнув непонятно кому, Тони запетлял среди рядов, чтобы убедиться в отсутствии слежки, в сторону бетонного бункера общественного туалета. Здесь, в кабинке с металлическими стенами, преображение завершилось. Вошедший в заведение турист-янки бесследно исчез, его вещи, завернутые в газету, отправились в морраль, и на улицу вышел человек из народа, какими мексиканская толпа кишмя кишит. Тони стал невидимкой.