– Обижаете, Степаныч! Все – сказано и забыто.
С той поры и окрестил подполковник Дмитрия «искусствоведом в штатском». И уж если преступление совершалось в среде интеллектуальной, старался поручить его Прозорову. Вот такой он был, их начальник Корень, подполковник Овсянников.
Дмитрий начал докладывать. Повторил:
– В том, что убил сосед-пьяница, очень сомневаюсь, хотя кровь на носках, если она совпадает с кровью убитого, как-то объяснить придется. Задержал же его из других соображений: пусть посидит в обезьяннике денек-другой, протрезвеет и, думается мне, что-то полезное для нас вспомнит. Что мы еще имеем на данный момент? Неизвестно откуда взявшиеся родственники: сначала брат, потом дочь. Но дочь – под вопросом, это лишь предположение уборщицы, основанное на внешнем сходстве Графова с художницей Оскольниковой. Кстати, где найти Оскольникову, я, похоже, знаю, она, скорее всего, еще у нас, во Владограде. Если уже уехала, ее нетрудно разыскать, только времени уйдет больше. Это опять же если предположить, что уехала она домой, что невиновна, что не скрылась и так далее. Есть еще одна свидетельница, которая утверждает, что за художником следил какой-то мужчина. Но свидетельница эта – девчушка лет двенадцати, хотя и смышленая. Надо будет еще опросить соседей. Уборщица Геля Колесникова. По логике, для нее смерть художника – большая потеря. Он практически содержал ее вместе с сыном инвалидом. Колесникова объясняет это тем, что они состоят в дальнем родстве, но чего-то явно недоговаривает. Но, повторяю, ей смерть художника явно невыгодна, мотивы преступления вообще пока нам неизвестны.
– Предложения? – спросил Корень.
– Дом инвалидов, где вырос или, по крайней мере, какое-то время жил в детстве художник, в нашей области, в районе Полесья. Коле Артемову носом землю рыть и узнать все, с самого начала. Был ли брат, другие родственники. Художницу, якобы дочь, попробую разыскать сам, мне кажется, я знаю, о ком идет речь. Послезавтра похороны – надо там поприсутствовать.
– Могу еще одну версию подбросить, – сказал начальник. – Четыре года назад художник баллотировался в Госдуму от партии РНЕ. Вы все, думаю, помните, что как раз во время предвыборной компании убили студента политехнического института, африканца какого-то, в общем, черного. Бритоголовые. Забили насмерть. Один из этих… скинхедов, был молодой парень, художник, активист той же партии. И Графов тогда, между прочим, ему лучшего адвоката нанял, на суде сам общественным защитником выступал. Но это все официально. А неофициально, слухи ходили, что взятку дал, кому надо, отмазал этого своего хер-хрена… Что, я не так сказал? Ничего, сойдет. Короче, все на самого африканца мертвого повесили, а наша работа коту под хвост пошла. Конечно, очень маловероятно, что через четыре года явился из Африки мститель и посчитался за друга или родственника. Маловероятно, – повторил начальник, – но совсем со счетов все же не сбрасывайте.